Что ж будет за жизнь, скажете вы, если каждый сможет легко узнать мысли и намерения другого? Ну просто раздолье для шпионов и сплетников! Конечно, в наши дни, в пору какого-то иррационального вторичного одичания, когда ничем не мотивированная агрессивность проявляется повсеместно — в троллейбусе, магазине, в очереди, по отношению к людям и, как следствие, к животным, к природе, — подобная идея кажется бессмысленной и даже опасной. Думается, в этом и проявляется подлинный атавизм. Ведь за злобностью, агрессивностью кроется всего-навсего страх. Страх дикаря перед всем, что непонятно, незнакомо, «не его».
Но вдумаемся: разве может быть нормой поведения агрессия, злоба, зависть, ненависть, обман? Людей на Земле становится все больше и больше, живут они все более тесно соприкасаясь и зависимо друг от друга. И очень легко превратить и свое, и чужое существование в нечто невыносимое. Недаром же все чаще по разным поводам повторяем мы: «Безумный, свихнувшийся мир». А кто, как не мы сами, сделал его таким? Почему с самого зарождения цивилизации, когда не было еще огромных мегаполисов, уже вырабатывались правила поведения и общения, нравственные нормы, которые внушали с колыбели и отход от которых считался страшным позором, преступлением? Да потому, чтобы род людской мог выжить, чтобы мы не перегрызли, как взбесившиеся звери, горло друг другу из-за куска колбасы или приглянувшейся тряпки, а помогали, облегчали по мере сил существование ближним своим. И по сей день нет более простых, мудрых и психологически действенных правил человеческого общежития, чем главные из десяти библейских заповедей: почитай отца твоего и мать твою, не убивай, не прелюбодействуй, не кради, не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего, не желай дома ближнего твоего, не желай жены ближнего твоего, ни раба его, ни рабыни его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего (то есть не завидуй!).
Если бы не отвергли мы эти заповеди, если бы каждый человек соблюдал только эти выстраданные историей правила, какой прекрасной стала бы наша жизнь, не правда ли? Но увы!
И все же, как ни тяжело сейчас, хочется верить, что лучшие времена не за горами. И добро побеждает не только в сказках. Разум, изобретательность, жизнестойкость не раз выручали человечество из тяжких бед. Разве так уж невозможно приучить себя не только не говорить, но и не думать плохо о других людях? Не завидовать, не лгать, не кривить душой? Разве так уж плохо, если мы научимся слышать без всякого телефона, рации, телеграфа призыв о помощи, просьбу о поддержке, знак беды или торжества хотя бы от близких своих, как всегда чувствует мать зов ребенка, и будем внутренне готовы откликнуться на зов? Все это нужно не кому-нибудь, а нам самим, чтобы считаться людьми. Иначе зачем рассуждать о душевной чуткости, о милосердии? Без способности сострадать и желания помочь слова останутся пустым звуком. Вспомним Тютчева: «…и нам сочувствие дается, как нам дается благодать». Во времена Тютчева слово «сочувствие» было гораздо ближе к своему подлинному, телепатическому смыслу. Если понимать телепатию не как чтение или подслушивание чужих мыслей, а как свойство слышать и понимать боль и тревогу другого человека, сочувствовать, совместно чувствовать, а также умение определять отношение к себе и свое к другим. Наверное, многим бы это пригодилось в бурные наши дни…
Казалось бы, третируемая телепатия — восприятие мыслей — и признанный, широко применяемый в медицине гипноз — внушение — близкие друг другу свойства, почти родные братья. Однако в древности сыновьями царицы Ночи и родными братьями считались бог сна Гипнос и бог смерти Танатос, обладавший железным сердцем и ненавидимый всеми другими богами. Танатос единственный из богов древности не любил и отвергал дары и подношения, чего нельзя сказать о его брате Гипносе. Зато Гипноса, изображавшегося крылатым юношей с головкой мака в руке и небольшим рогом, весьма почитали. Ему, как считалось, подчиняются даже боги. Гипнос, в противоположность беспощадному Танатосу, был спокоен, тих и благосклонен к людям. В «Метаморфозах» Овидия Гипнос покоится на прекрасном ложе в пещере в Киммерийской земле, где царят вечные сумерки и откуда вытекает родник Забвения. Может, потому имя симпатичного бога использовали для названия древнейшего искусства внушения, считавшегося когда-то чудом и волшебством и теперь вновь открытого.