«Се яз, Крысалко Щукин сын Попов, вдал в дар деверю сестры моея Ивашке Дергунову пустоши мои и покосы и орамые земли по речке по ГРИДИЦЕ и по НАСВЕ, от ПЕТИНОЙ ГОРЫ по праву берегу вверх до великого камня; под тем камнем в земле на три четверти уголье и береста и кирпич битый закапаны. И от того камня по ручью по ЗВЯГИНЦУ до горелой сосны, и через враг на БАРСУЧЬИ ЯМЫ и дале по живому урочищу, покуда топор ходил и коса ходила. И вдал я ему те пустоши со всем, что к ним потягло, и с путики, и с перевеслища, и с рыбьи ловли, и с бобровые гоны…»
Мир, вчера еще дикий, чрезвычайно, просто и незаметно превращается в мир человеческий.
«…Я спросил у (Юры) Неверина, как следует называть место, где мы находимся.
— ЮРИН ТОЧОК, — ответил он, а потом, заметив мой недоверчивый взгляд, добавил: — Ну да! А чему вы удивляетесь? В прошлом году это место никак не называлось, было просто безымянным урочищем. А нынче, когда сделали для меня вот этот балаган, стали называть его «ЮРИНЫМ БАЛАГАНОМ». Но дело-то ведь не в балагане, а в тетеревином точке, ради которого я здесь и поселился. Вот и появилась эта новая точка на карте — Юрин Точок.
Александр Васильевич усмехнулся:
— Вот ведь как география-то делается!»
…Да, в малых масштабах если не география, то топонимия, сложная система географических названий, может делаться и так, как в приведенном мною отрывке из книги Гер. Успенского «По заповедным дебрям».
Надо сказать, что пересказанная сценка имеет продолжение:
«Александр Васильевич… спросил меня:
— А знаете, почему эта вот балка называется «ТОРГОВОЙ»?
— Разумеется, не знаю.
— Да потому, что лет сорок назад тут один черкес своего коня кому-то продал…»
Бывает и так вот. Хотя в само имя Торговая уже включено нечто от человека, тут больше все же от признака, заложенного в истории самого объекта.
В. Арсеньев поведал миру о дальневосточной долине, носящей название СТЕКЛЯННАЯ ПАДЬ. Она получила его не потому, что какой-нибудь катаклизм превратил ее склоны в вулканическое стекло, не по цвету и структуре почвы, а потому, что много лет назад в совершенно глухом тогда месте Приморья какой-то лесник, счастливчик и хитроумец, вставил в окошечко своей фанзы вместо рыбьего пузыря или слюды, которые красовались во всех соседних избушках охотников и сборщиков женьшеня, где-то им случайно подобранный осколок стекла.
В тех диких местах стекло было невиданной роскошью и так поразило воображение соседей, что глухому таежному распадку было ими придано и сохранилось на долгие годы гордое имя Падь Стеклянная.
Опять-таки: стекло принес сюда человек, но оно для окружающих оказалось важнее самого добытчика. Рядом лежащие долинки назывались: ДОЛИНА БОЛЬШОЙ СКАЛЫ, ТОПОЛЕВАЯ ДОЛИНА, ДОЛИНА СЕМЬИ СЯО (все эти имена звучали там тогда по-китайски), а вот эта так и осталась Стеклянной Падью. По самому поразительному своему признаку — стеклышку в ладонь величиной.
Мы с вами столкнулись с двумя различными и довольно резко обособленными группами топонимов. Одну составляют те, внутрь которых человек как бы закладывает сжатое, лаконичное, иногда очень яркое, иной раз сухое и просто формальное описание признаков того места, которое он называет. Другую — топонимы принадлежности.
Среди последних обозначился весьма пространный разряд таких, которые прямо и бесхитростно построены на всем известных человеческих именах, иногда личных, иногда родовых, фамильных. Город, село, деревня такого-то.
Город ИВАНОВО. Село ПЕТРОВСКОЕ. Деревня ДУНИНА. Деревня ПАВЛОВКА. Город ПАВЛОВ ПОСАД. Поселки ГРИГОРЬЕВКА и ГРИГОРЬЕВО, ЕРМАКОВО и ЕРМИЛОВКА, деревни ОВЕРЯТА и СТЕПАНЯТА, а тут же рядом АВЕРКИЕВО и СТЕПАНОВО…
Вы проглядели перечень и, вполне возможно, подумали: «Это топонимика? А что же тут интересного? Какими неожиданностями, секретами, тайнами могут похвастать вот такие — проще простых — названия? Вероятно, их ученые просто отбрасывают: рассуждать в связи с ними нечего, все ясно и так!»