Сам дом не был большим, и если кто-нибудь хотел бы найти себе собственный уголок для одиночества, то вряд ли бы у него это получилось. Однако вместо размеров дом впечатлял своей невероятной красотой. Завораживающая готика — отличительная черта пансиона, которая создавала средневековую атмосферу. Тёмные цвета и острые формы сводили с ума абсолютно всех. Не проникнуться волшебством корпусов Темпуса было попросту невозможно.
Ближе к вечеру, после сытного ужина и нескольких ссор, Роза, Луиза, Роби, Алекс и Ник собрались в заполненной кактусами комнате, чтобы найти решение для их главной на данный момент проблемы. Ребята молча уселись на кроватях и принялись думать. Периодически кто-то предлагал идеи, как вернуть сюда их подругу, но остальные мгновенно отбрасывали их из-за невозможности осуществить.
Когда уже, кажется, даже Роза сдалась, в дверь постучали, и в комнату зашла Эмма, скривив губы на подобии улыбки. Никто не предложил ей сесть, поэтому новенькая так и осталась стоять в дверях.
— Я случайно узнала, что вас волнует, — произнесла Эмма негромко, но уверенно. Волнение, свойственное новеньким, у нее напрочь отсутствовало.
— Ты подслушивала? — Роза сразу же вышла из себя. Или тон голоса, или её неаккуратные кудряшки, но что-то сильно раздражало в Эмме Тикет.
— Дело в том, что, мне кажется, я могу вам помочь.
Эта реплика показалась не особо правдивой, но всё-таки по глазам пятерых стало понятно, что им интересно узнать, что же задумала новенькая, которой вообще-то не должно быть никакого дела до забот незнакомых людей. Хотя, возможно, она пыталась таким способом влиться в коллектив.
— Как? — с волнительной дрожью поинтересовался Алекс и даже подвинулся, чтобы Эмма присела рядом. Но та осталась стоять, не обратив внимания на любезность, и после недолгой паузы сказала:
— Дайте мне совсем немного времени, — ответила Эмма, и на её лице отчётливо мелькнула самодовольная ухмылка. Затем она бросилась вон из комнаты, а потом и из корпуса, проигнорировав замечание Фока насчёт того, что передвигаться по дому разрешено только шагом.
Ребята в удивлении переглянулись и принялись ждать чуда, положившись на Эмму Тикет.
***
— Что она задумала? — Роза, слишком взволнованная, ходила взад-вперёд по столовой, задевая стулья, попадавшиеся ей на пути, и чувства окружающих. Роби недовольно взглянул на подругу, скрестив при этом руки на груди, показывая тем, что ей следует остановиться и перестать раздражать других. За полчаса наблюдать за «прогулкой» Розы стало просто невыносимо.
Время шло, ничего не происходило, и это всё больше заставляло ребят думать, что Эмма над ними посмеялась. Однако вскоре Эмма наконец-то появилась на пороге столовой с всё той же сомнительной улыбкой на лице. Нельзя было не заметить, как она гордилась собой.
— Можете звать Еву сюда. Труф согласилась внести небольшие изменения, — произнесла громким голосом новенькая и приподняла подбородок.
У всех буквально рты открылись от такой невероятной новости. Они до последнего не верили, что Эмма сможет повлиять на ситуацию.
Что сделала эта странная Тикет, чтобы Труф согласилась на такое? Ведь директриса не особо любила прислушиваться к ученикам, и вряд ли её интересовало мнение совершенно незнакомой ученицы.
Однако никто вслух не задал этот вопрос. Пятеро подростков подпрыгнули на своих стульях и тут же помчались к мистеру Фоку, перепрыгивая препятствия вроде неразобранных сумок.
Мистер Фок без улыбки подтвердил слова новенькой, явно не сильно обрадовавшись изменениям, ведь ему предстояло теперь пристально следить ещё за одним безумным подростком, нарушающим все прописанные и моральные правила. Фок попросил Алекса — единственного, кто ему более-менее симпатизировал — сходить за Евой и поделиться с ней этой новостью. Алекс, с улыбкой до ушей, которая ему очень шла, побежал во второй корпус, всё ещё не веря случившемуся чуду.
Когда он отыскал благодаря помощи других учеников нужную комнату, то обнаружил Еву на кровати в полном одиночестве. Она с грустью смотрела на белую стену и, увидев Алекса, искренне удивилась, почти вздрогнула от неожиданности и поднялась, чтобы их глаза были на одном уровне.