– Спасибо, что ты спасла меня, – сухо отозвался Роули. – Осмелюсь также заметить, что мисс Хадсон также благословляет тебя, хотя и молча. Она смотрит на меня так, словно в любой момент ожидает, что я схвачу ее и съем. Что мы такое сделали, Дафна, что нам послана судьбой в невестки такая особа? Я просто уверен, что был не в себе, когда принял ее приглашение. Я же знал, что меня ждет.
– Но ведь это так славно – пожить всем вместе, я имею в виду нас троих, – проговорила она и опять погладила его по руке. – Это бывает так редко! Ведь мы живем далеко друг от друга. Хотя я и счастлива в замужестве, я все же очень скучаю по тебе и по Клоду. А ты все еще сохнешь по Горации Эккерт?
– Я никогда не сох по ней, – ответил он, и подбородок у него стал твердым. – Я безумно влюбился в нее, и это продолжалось короткий промежуток времени – между пиренейской кампанией и битвой при Ватерлоо. Обручился, как ты помнишь, с неприличной поспешностью, но вскоре уже был вынужден пожалеть об этом. Она тоже влюбилась – после того как я уехал в Брюссель, – но уже не в меня.
– В опытного соблазнителя и охотника за приданым, – отозвалась Дафна. – Все знают, что он охотится за юными, неопытными девицами, в особенности если у них есть богатые папочки. Он даже испортил жизнь нескольким невинным барышням. К счастью, ему так и не удалось до сих пор добиться своего и заполучить богатую невесту. Меня удивляет, как это никто не удосужился влепить ему пулю в лоб. Не говори о Горации слишком резко, Рекс. Она была очень молода и очень впечатлительна. А ты уехал на войну, вот у вас все и расстроилось.
– Возможно, – проговорил он сквозь зубы, – расстроилось потому, что о размерах ее приданого ходили легенды. Я покончил с этим делом, и был бы весьма признателен, если бы мне о нем не напоминали.
– Ты немного лукавишь, – заметила Дафна, – и не возражал бы против разговора на эту тему, если бы не был так задет.
– Какому мужчине понравится, если ему напоминают об унижении, которое он испытал из-за женщины? – ответил он, невольно вздрагивая при воспоминании о вчерашнем вечере. – Она ведь разорвала нашу помолвку, Дафна. После чего я стал казаться себе каким-то... ну, непривлекательным.
– Непривлекательным?! Ты? – Она опять рассмеялась. – Рекс, ты давно смотрелся в зеркало?
Но ему не хотелось продолжать этот разговор. Из французских окон музыкальной гостиной донеслись звуки фортепьяно. Окна были слегка приоткрыты, чтобы впустить свежий весенний воздух. Кто-то играл гаммы.
Значит, урок музыки еще не кончился. Проклятие!
– Ах, – сказала сестра, – как хорошо, мы не опоздали. В течение нескольких минут находившиеся в гостиной не знали об их присутствии. Все трое сидели спиной к двери. Джулиана писала что-то в книге – судя по всему, то была книга по теории музыки. Уильям сидел за фортепьяно и играл гаммы. Миссис Уинтерс стояла позади него. Строгая, затянутая в корсет вдовушка, а на самом деле лицемерная соблазнительница. Виконт не мог вспомнить, приходилось ли ему подобным образом ошибаться в женщине. В эту минуту он не чувствовал к ней ни малейшего расположения.
Ему, пожалуй, никогда не встречалась женщина, которая бы до такой степени придерживалась принципа простоты. Ее волосы, гладкие и блестящие, отливающие золотом от света, льющегося через окна, были уложены сзади тугим узлом. Сегодня на ней не было чепца, как вчера вечером. Голубое, как небо за окном, шерстяное платье падало складками вниз от высокой линии талии. Длинные рукава и вырез, он был в этом уверен, под самую шею. При этом ткань плотно облегала ее соблазнительную фигуру.
Платье ей шло – простое, подчеркнуто скромное и все-таки расшитое так, чтобы раздразнить воображение и заинтересовать телом, которое оно так откровенно скрывает. “Хотел бы я знать, – подумал он, – скольких местных дворян она довела до помешательства за последние годы?” Он смотрел на нее прищурившись.
Интересно, глядит ли она когда-нибудь на себя в зеркало сзади и известно ли ей, какие любопытные веши проделывает шерстяная ткань с нижней частью ее фигуры? Когда она наклонилась над плечом Уильяма, его окатило жаром. Негодование захлестнуло его.
– Очень хорошо, Уильям, – сказала она, когда гаммы кончились. – Вы стали играть гораздо более бегло. Но вам нужно постараться запомнить, как правильно ставить пальцы. Вы увидите – если не путать пальцы при переходах, гаммы будут звучать куда стройнее.
– Тетя Дафна! – весело воскликнула Джулиана, которая наконец-то заметила их и вскочила на ноги. – Дядя Рекс! Вы пришли послушать меня?
– Разумеется, – ответила Дафна, – тебя и Уильяма. Я ведь обещала, не так ли? А ваш дядюшка согласился меня сопровождать.
Виконту Роули не сразу удалось присоединиться к разговору. Уилл тоже вскочил с прытью узника, выпущенного на волю. А миссис Уинтерс резко обернулась и встретилась с ним взглядом.
Она не отвела глаз, чего он ожидал от нее. И не покраснела. Только подбородок у нее немного выдвинулся вперед. Он же, к своему стыду, почувствовал, что отводит глаза. Тогда, сжав губы, он заставил себя посмотреть на нее с нарочитой небрежностью. Кажется, она крепкий орешек. Но даже сам себе он хотел признаться: после утренней прогулки в обществе Эллен Хадсон эта женщина подействовала на него освежающе.
Закрытое платье каким-то образом лишь подчеркивало красивые очертания ее груди. Разумеется, так и было задумано. Она явно владела искусством соблазнять. Он выгнул бровь.
– Миссис Уинтерс, – начала Дафна, – это очень плохо – вот так проникнуть на занятия и помешать вам. Мы хотели войти незаметно и тихонько послушать, ведь правда, Рекс?
– Как воры в ночи, – отозвался он, тут же вспомнив, как вчера вечером подошел к ее коттеджу, выйдя через заднюю калитку.
– Детям нужно, чтобы их успехи оценили, пусть даже за счет времени занятий, – возразила миссис Уинтерс, улыбнувшись. Но теперь она перевела взгляд с него на Дафну, и поэтому ее нельзя было обвинить в том, что она улыбается ему. – Я поняла, что вы пришли именно для этого? Сегодня утром Уильям довольно неплохо играл гаммы. Он впервые проиграл все не споткнувшись. Я очень рада, что вы здесь и стали свидетелями его успеха.
Уилл раздувался от гордости.
– Я хочу что-нибудь сыграть, – захныкала Джулиана, – я умею играть Баха, тетя Дафна. Послушайте меня!
– Мне кажется, Джули, – сказала Дафна, – что эта часть урока отведена Уиллу.
– Уильям – настоящий джентльмен, – возразила миссис Уинтерс, обращаясь к Дафне, – я уверена, он с радостью уступит место за фортепьяно Джулиане. – И она засмеялась.
И похорошела так, что у него голова пошла кругом. Виконт понял, что до этого ему не приходилось видеть или слышать ее смех. Те несколько раз, что он видел ее, она держалась со сдержанным достоинством. Эдакая тихая соблазнительница. Интересно, этот смех – не для него ли? Не для того, чтобы все внутренности у него сжались в комок? Если так, то ничего у нее не получилось. Разве только самую малость. Он все еще зол на нее: надо же, так одурачить его вечером, а наутро даже не выказать тени смущения!
Пришлось выслушать, как Джулиана расправляется с Бахом, отбарабанивая те пассажи, что она хорошо знает, и спотыкаясь на тех, что потруднее. Сказать, что у нее нет музыкального дара, значило бы выразиться необычайно мягко.
Когда все наконец кончилось, Дафна восторженно вскрикнула и зааплодировала. А виконт наклонил голову и сообщил племяннице, что она подает надежды. Миссис Уинтерс, более откровенная, похвалила девочку за старания и усердие, которых та не пожалела, чтобы разучить наиболее трудные куски.
– Эти куски нужно играть медленно и с наслаждением, – проговорила она, проявив замечательный такт. – Как жаль, что приходится проигрывать их наспех! Нужно больше практиковаться и не жалеть на это времени. Даже самые известные пианисты поступают именно так.
Она умеет обращаться с детьми, решил он. Интересно, как долго пробыла она замужем за покойным мистером Уинтерсом. Или это было очень недолго, или она бесплодна? Но может быть, виноват мистер Уинтерс, а не она?