Но иногда – только иногда – кто-то из них мог быть настроен исключительно на свой лад и послать остальных к черту. Притом самым серьезным образом. “Она – не объект для легких шуточек”. Но все равно, даже если он и не намерен вести беседу в одной тональности с ними, они ведь не оставят его в покое. И ее тоже.
Друзья возвращались домой. Свернули на подъездную аллею, ведущую к конюшне. Может быть, еще кто-то встал и спустился к завтраку. На вторую половину дня, если позволит погода, Кларисса наметила, поездку в замок Пайнвуд, расположенный в пяти милях от Боудли, Погода, кажется, позволит. Его роль ясна – сопровождать Эллен Хадсон. И наутро определенно задумано нечто, что должно подтолкнуть их друг к другу.
Виконт резко остановил коня.
– Поезжайте-ка домой без меня, – сказал он как можно беззаботнее, – не хочу отвлекать вас от похоронных мыслей.
Друзья посмотрели на него с некоторым удивлением и переглянулись. Насмешливое выражение в их глазах исчезло. Годы дружбы научили их чуткому отношению друг к другу. Они могли не сразу понять, что происходит с одним из них, но, поняв это, реагировали мгновенно. – Вам хочется побыть одному, Рекс? – сказал Нэт. – Вполне понятное желание.
– Увидимся, когда вы вернетесь, – поддержал его Иден.
Они не произнесли ни слова о том, что поняли: он хочет вернуться и отыскать Кэтрин Уинтерс. Их глаза не выразили ни тени насмешки. Он и сам не понимал, почему не видит в сложившейся ситуации ничего смешного. В конце концов, ему отказали не в первый раз. Все остальные тоже, случалось, получали отказы. И все обычно могли посмеяться сами над собой, как и друг над другом. Ведь, в конце концов, никто из них не способен устоять перед прекрасным полом.
Рекс молча повернул коня и поехал по аллее в обратную сторону. Можно было сделать вид, что у него какое-то дело в деревне, хотя для дел было рановато. Да и все равно ей станет известно, что это вранье. Добравшись до конца подъездной аллеи, он свернул в сторону от деревни и взял по тропе, по которой они ехали несколько минут назад. Он не торопился, надеясь, что Кэтрин не могла так быстро исчезнуть. И к тому же спущенная с поводка собака бегает и рыщет повсюду – из-за нее она не могла идти быстро. Тропинка же не разветвлялась, и Кэтрин не могла скрыться из виду.
Он в глубине души надеялся, что не догонит ее. Но обнаружив, что ее действительно нигде нет, почувствовал разочарование. Странно, он так и не нашел ее, хотя дорога далеко просматривалась. Но вскоре понял, где она может быть: он заметил сбоку калитку, ведущую в парк. Калитка была закрыта, но ведь Кэтрин могла закрыть ее за собой, чтобы олень не выбежал из парка. Он попробовал открыть калитку. Та легко поддалась. Очевидно, ею часто пользовались. Направив коня к калитке, Роули въехал в парк.
В этой части парка росли старые деревья – это было любимое место их детских игр. Сам запах его был знаком, он помнил его тишину, каждый его уголок.
Спешившись, он взял в руки поводья. В конце концов, она могла пойти вовсе и не сюда. Ну и что, он просто вернется домой через парк. Деревья – одно их присутствие – всегда действовали на него умиротворяюще.
Вдруг он услышал хруст сухих веток, и маленький бело-коричневый комочек, подкатившись к нему, уперся в его ноги передними лапками. Терьер завилял хвостом. “Наверное, я обрел друга”, – подумал виконт с кривой усмешкой. Собака даже не тявкнула.
– Отстаньте, сэр, – велел он Тоби. – Я не очень люблю следы от лап у себя на панталонах или на сапогах.
Собака лизнула ему руку. Он уже и раньше отметил, что этот терьер никогда не получит награды за послушание. Хозяйка явно испортила Тоби.
– Тоби, где ты? – услышал он голос Кэтрин. – Тоби! Взяв собаку за передние лапки, виконт пытался поставить ее на землю, но тут показалась она. Остановившись, посмотрела на него, он тоже взглянул на нее. “Как глупо, – подумал он, – зачем я это сделал?” Она женщина добропорядочная, иметь дело с такими не входило в его планы. Во всяком случае, оставаться с ними наедине. И куда подевалась его вчерашняя решимость? Кэтрин посмотрела еще раз, словно ожидая увидеть за его спиной Нэта и Идена, но их не было. Она молчала.
– Я, между прочим, нахожусь во владениях моего брата, – вдруг сказал он. – Что вы можете сказать в свое оправдание?
Она вздернула подбородок.
– Мистер Адамс разрешает жителям деревни гулять в парке. И я иду обратно, к воротам. Нам пора домой.
– Советую пройти через парк, – сказал он. – Так вы сможете дойти до задней калитки. Это гораздо более приятный путь. Я покажу вам его.
– Благодарю вас, я знаю этот путь, – ответила Кэтрин.
На этом он мог и откланяться. Возвращаться с ней через парк, ведя лошадь в поводу и останавливаясь всякий раз, когда Тоби вздумается обнюхать очередное дерево, – все это займет по меньшей мере полчаса. Наедине с ней в парке – да Клод ему просто голову оторвет!
Роули улыбнулся.
– В таком случае не позволите ли мне просто проводить вас? – спросил он. – Вам ничего не грозит: в такую рань я не стану вас соблазнять.
Кэтрин вспыхнула, а он смотрел на нее не отрывая глаз, все еще улыбаясь и осторожно натягивая невидимую нить, существующую между ними.
– Вряд ли я могу запрещать вам что-либо, – отозвалась она, – ведь я нарушила границы частного владения, а вы здесь по приглашению владельца.
Но он обратил внимание – она больше не говорит о том, что вернется обратно через ворота, выходящие на дорогу.
Они пошли рядом, не касаясь друг друга. Но у него дух захватывало от ее близости.
– Первоцветы зацвели, – заговорил он, – скоро распустятся нарциссы. Возможно, весна и ваше любимое время года, как мое?
– Да, – ответила она. – Это новая жизнь. Новые надежды. Впереди лето. Да, я люблю это время года, хотя в моем саду еще и нет такого разноцветия, какое будет позже.
Новые надежды… Интересно, на что она надеется, о чем мечтает. Да и мечтает ли вообще о чем-нибудь? Или ведет безмятежное существование, не желая никаких перемен?
– Надежды? – повторил он. – А на что вы надеетесь? На что-нибудь определенное?
Взглянув на нее, он заметил, что ее взгляд устремлен вдаль. Глаза у нее сияли, и Роули понял, каков будет ответ на один из его невысказанных вопросов.
– На полную удовлетворенность жизнью, – ответила она. – На покой.
– А разве у вас их нет, если вы только надеетесь?
– Есть. – Она бросила на него быстрый взгляд. – Но мне хочется их сохранить. Видите ли, это вещи очень хрупкие. Как и вечное счастье. Покой не может быть каким-то незыблемым состоянием, которое приходит и остается навсегда. А жаль…
Он нарушил ее покой. В ее голосе не прозвучало укоризны, но Роули понял, что это так. А вечное счастье – не обнаружила ли она со смертью мужа, что такого вообще не существует? И не обнаружил ли он это же после измены своей невесты?
– А вы? – Взгляд ее требовательно остановился на нем. – На что надеетесь вы?
Роули пожал плечами. На что он надеется? О чем мечтает? Ни о чем! Неутешительно, но, кажется, верно. Управлять своей жизнью может только тот, кто ни о чем не мечтает и ни на что не надеется. Ведь когда человек мечтает, он, как правило, устанавливает связи с другими людьми, а от людей нельзя зависеть, если не хочешь, чтобы тебя сбили с ног или поранили.
– Я не тешу себя мечтами, – ответил он. – Я живу и наслаждаюсь каждым новым днем. Когда мечтаешь о будущем, растрачиваешь настоящее.
– Да, все так думают. – Кэтрин улыбнулась. – Но мне кажется, жить так невозможно. Я думаю, все люди мечтают. Иначе жизнь порой была бы невыносима.
– Значит, иногда ваша жизнь бывает невыносимой? – спросил Роули.
Действительно ли настоящее удовлетворяет ее? Она живет здесь пять лет. Живет как вдова. Сколько ей лет? Наверное, где-то между двадцатью и тридцатью. Значит, начиная примерно с двадцати лет она живет одна. Может ли быть, чтобы такая жизнь удовлетворяла ее? Хотя, конечно, брак ее мог оказаться столь невыносимым, что свобода, обретенная во вдовстве, по контрасту выглядит просто раем.