– Даже если речь идет о жизни и смерти? Этот человек ранен, его надо отвезти в больницу.
– Простите, – повторил мужчина, – у нас слишком большой опыт по этой части. Китайцы не хотят иметь дело с белыми людьми.
– Но мне кажется, он еще жив, – заметил Габриэль.
Хардвик, который явно не собирался долго задерживаться на этом свете, застонал. Софи стояла рядом с Габриэлем и смотрела на раненого. Ее лицо было так же бесстрастно, как у китайцев.
Высокий джентльмен, облаченный по западной моде в шикарный вечерний фрак, улыбнулся:
– Агония продлится недолго.
Все-таки китайцы – нация философов!
– Я согласен.
– Видите ли, если он умрет после того, как мы попытаемся ему помочь, полиция арестует нас за то, что мы ему навредили.
– Понятно.
Габриэль не испытывал большой симпатии к Иво Хардвику. Сейчас он, наверное, был без сознания, но его страдания не шли ни в какое сравнение с тем злом, которое он творил повсюду.
– Но мы же не можем оставить его здесь!
– Скорее всего, – ответил щеголеватый китаец, – кто-то уже побежал за полицейским, что стоит на углу Грант-авеню и Вашингтон-стрит.
Габриэль кивнул и осмотрелся по сторонам в надежде увидеть Дмитрия и узнать, нашел ли он револьвер.
Вскоре дела еще больше запутались. Подоспевший полицейский оглядел место происшествия и послал шустрого китайского мальчика за каретой «скорой помощи». Но спустя секунду ему пришлось окликнуть паренька: Хардвик испустил последний вздох, и полицейский велел привести владельца похоронного бюро.
Софи пила горячий сладкий чай, потихоньку приходя в себя. Габриэль ни на секунду не отпускал ее руку – с тех самых пор, как они столкнулись в этом ужасном переулке.
Здание, в котором они сидели, было довольно убогим, но полицейский держался официально-вежливо. Они отправили Дмитрия в отель «Гондольер», чтобы он успокоил тетю Джунипер.
Теперь, когда все было кончено, в душе Софи воцарилось спокойствие. Ее совесть была чиста. В смерти человека, пусть даже такого негодного, как Иво Хардвик, не было ее вины.
– Кажется, это все, мисс Мадригал, – сказал круглолицый полицейский с пышными, подкрученными вверх усами, делая записи в своем журнале.
Это он принес ей чаю, а Габриэлю – виски. Софи пожалела, что он не добавил в ее чай спиртного, но не стала об этом просить. Она чувствовала себя совершенно опустошенной.
Габриэль все еще держал ее за руку. Странно. Она боялась, что после всего случившегося он будет ее ненавидеть.
Дмитрий не нашел револьвера. Софи приписала это таинственное исчезновение потусторонним силам. Они же сыграли шутку и с рукой Габриэля. Впрочем, она не стала говорить об этом в полицейском участке Сан-Франциско, зная, что здесь ее не поймут. Вообще-то она тоже плохо понимала, что происходит, и очень хотела посоветоваться с тетушкой Джунипер. Это желание возникло у Софи в тот самый момент, как Хардвика переехала огромная карета. Она вздрогнула, и Габриэль сжал ее руку.
– Вы можете что-то добавить в отчет? – спросил полицейский с улыбкой.
Софи покачала головой. Ее шляпа слетела и пропала вместе с револьвером.
– Нет, – кое-как выдавила она. У нее не было сил говорить.
– Нет, – повторил Габриэль более энергичным тоном.
Ей хотелось свернуться калачиком у него на коленях, закинуть руки ему на шею и заснуть лет эдак на сто.
– Ну что ж. Тогда попрошу вас зайти сюда завтра, чтобы прочесть и подписать свои заявления. Вы согласны?
– Конечно, – пробормотала Софи.
«Интересно, проснусь ли я завтра? – устало подумала она. – Хотя, наверное, проснусь. Человек не может спать целые сутки напролет».
– Да, – сказал Габриэль. – В котором часу подойти?
– Когда вам будет угодно. – Полицейский поднялся из-за стола и протянул Габриэлю руку. – Мне очень жаль, что так получилось, мистер Кэйн, но в агентстве Пинкертона должны понять.
Еще одно открытие: Габриэль служит в агентстве Пинкертона! Он сообщил полицейскому, что искал Иво Хардвика. Ему дали задание привезти негодяя в Абилин, штат Техас, чтобы там его судили за убийство и нанесение телесных повреждений другому лицу. Он даже достал удостоверение личности и показал его полицейскому. Заглянув ему через плечо, Софи увидела карточку и узнала напечатанную эмблему агентства: широко открытый глаз. Итак, он скрывал от нее настоящее место своей работы!
Впрочем, она тоже многое от него скрывала.
– Ладно. Завтра с самого утра я отправлю им телеграмму. Сейчас уже ночь, и телеграф, наверное, закрыт.
Софи впервые услышала в его голосе неуверенность.
Усатый полицейский понимающе улыбнулся и подмигнул:
– Сегодня вечером вам не стоит отвлекаться на другие дела, мистер Кэйн. Позаботьтесь лучше о мисс Мадригал.
– Вы правы. – Габриэль опять сжал ее руку.
«Слава Богу!» – подумала Софи. Но в душе ее еще были сомнения. А может, он сжимает ей руку, чтобы она не убежала от заслуженного наказания?
– Пойду посмотрю, не вернулась ли полицейская карета, которая отвозила вашего карлика в отель «Гондольер». Если Сондерс уже здесь, я попрошу, чтобы он отвез вас домой.
– Спасибо. Вы очень добры.
Софи улыбнулась и протянула руку. О, какая же у нее грязная перчатка! Но усатый, кажется, не обратил на это внимания. Он одарил ее теплой улыбкой, взял за руку и поклонился.
– Я благодарен вам за помощь, – сказал Габриэль.
– Это был ужасный несчастный случай. – Усатый покачал головой. – Мне очень жаль, что все произошло на глазах у мисс Мадригал.
– Ничего, переживет. Она сильная женщина.
Софи захотелось шлепнуть его по руке, но она не стала этого делать на глазах у полицейского. Тем более что она еще не была до конца уверена в том, что ее пуля не попала в Габриэля.
Габриэль и полицейский помогли ей сесть в полицейскую карету, которая ждала их возле полицейского участка на внешней границе с Китайским кварталом. Обычно полиция Сан-Франциско старалась не вмешиваться в дела Китайского квартала, и Софи считала это разумным.
Как только дверца закрылась и лошадь стронула карету с места, Габриэль обратился к Софи:
– Ну что ж, Софи Мадригал, рассказывай, что случилось в этом чертовом переулке?
Софи хотела бы отложить этот разговор до лучших времен, так как сама не понимала, что произошло.
– Я в тебя попала? Надеюсь, что нет.
– Нет. – Он хмуро оглядел свою руку. – Я не знаю, что случилось, но я не ранен.
– Хорошо. Я… я не хотела в тебя стрелять. – При мысли об этом она вздрогнула.
– Очень мило с твоей стороны, – сухо заметил он. – А теперь скажи мне: что произошло в переулке? Я метнулся за тобой и ничего не видел.
Софи глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Потом пожала плечами и посмотрела Габриэлю прямо в глаза:
– Это было, видимо, волшебство.
– Что, прости?
Она опять пожала плечами:
– Волшебство.
Он сощурил глаза, и она поспешила упредить вспышку гнева:
– Я не шучу, Габриэль. Когда ты на меня налетел, время как будто на мгновение остановилось. Я увидела яркую вспышку света, которая возникла из ничего. Она задела тебя сбоку, – видимо, ударила тебя по руке, – и ты рухнул наземь, как мешок с цементом. Сперва я подумала, что этот свет вылетел из револьвера, ведь я нажала курок. К тому же я слышала выстрел.
– Я тоже, – хмуро сказал Габриэль.
– Но пуля тебя не задела.
– И Хардвика тоже, по свидетельству коронера.
В карете стало тихо. В окна сочился ночной туман.
– Это было волшебство, – повторила Софи.
– Хм-м. Точно. Полицейские нашли револьвер? – хмуро спросил он.
– Нет. Его не нашли ни Дмитрий, ни полицейские.
– Они его и не искали, – прорычал Габриэль. – Тебе повезло.
Она вздохнула:
– Пожалуй, ты прав.
– Да, я прав, – с возмущением повторил он. – Ты, моя милая, даже не представляешь, как тебе повезло сегодня вечером.
– Я представляю, – промямлила Софи.