Впрочем, через некоторое время причину успеха немецкого нападения стали видеть в деятельности… самого товарища Сталина. Преемник Сталина во главе советского государства Н. С. Хрущев с трибуны XX съезда партии обличал ушедшего в мир иной вождя, рассматривая тезис о внезапности как попытку самооправдания Сталина: «В ходе войны и после нее Сталин выдвинул такой тезис, что трагедия, которую пережил наш народ в начальный период войны, является якобы результатом „внезапности“ нападения немцев на Советский Союз. Но ведь это, товарищи, совершенно не соответствует действительности».
Подлинными причинами успеха немцев, по мнению Хрущева, являлись «беспечность и игнорирование очевидных фактов» со стороны самого Сталина.
Но после ухода Хрущева от власти тезис о «внезапности» вновь вернулся на место главного фактора успеха германской армии летом 1941 года, при этом в качестве причин достижения немцами внезапности одно из первых мест заняли «просчеты советского руководства и лично Сталина».
В многочисленных публицистических статьях и исторических исследованиях позднесоветского периода появились тезисы о том, что Сталин «не верил в возможность нападения на СССР» или «боялся Гитлера» и т. д. В общем, тезис о «внезапности» нападения немцев оказался весьма живуч.
Однако публикация в самом конце XX — начале XXI века многих документов и нецензурированных мемуаров позволяет нам не просто отнестись к нему критически, но и полностью отвергнуть его.
Рассмотрим ситуацию на основании того, что мы знаем сейчас. Осенью 1939 года советское руководство приняло решение о нейтралитете страны в начавшейся Второй мировой войне. У этого решения были очевидные плюсы (они подробно описаны еще советской историографией, поэтому здесь мы их рассматривать не будем), но были также и весьма серьезные минусы, главным из которых была крайне неблагоприятная ситуация для Советской Армии в случае конфликта с Германией.
Начав войну, немцы провели полную мобилизацию и укомплектовали армию по штатам военного времени. Советские же вооруженные силы после окончания Польского похода и Зимней войны вернулись к состоянию мирного времени. Для приведения их в боеготовность необходимо было провести мобилизацию, сосредоточение и развертывание согласно заранее разработанным планам. Все это требует времени, причем немцы получают значительную фору — их войска уже отмобилизованы, а для сосредоточения и развертывания им нужно куда меньше времени, чем советским войскам, благодаря наличию более развитой транспортной инфраструктуры и меньших расстояний.
Первоначально советское руководство полагало, что располагает достаточным запасом времени, однако быстрый разгром немцами французской армии и английского экспедиционного корпуса резко изменили ситуацию. Точкой отсчета, по-видимому, стали берлинские переговоры между наркомом иностранных дел СССР В. М. Молотовым и гитлеровским руководством. Именно после них Гитлер подписал свою директиву № 18, известную как план «Барбаросса». Советское руководство также стало предполагать возможность развития событий по наихудшему варианту.
В январе 1941 года в Генштабе РККА при активном интересе со стороны политического руководства страны прошла серия штабных игр на картах с участием высшего командного состава армии. Примечательно, что все игры были посвящены возможному развитию событий на советско-германском рубеже соприкосновения. По итогам этого мероприятия были произведены значительные кадровые перестановки в высшем эшелоне армии[151].
Весной 1941 года внешняя разведка СССР стала информировать советское военное и политическое руководство о намерении Германии решить все проблемы в отношениях с СССР военным путем. Безусловно, информация носила весьма отрывочный, малодостоверный, а подчас и сумбурный характер, но и из нее были сделаны вполне определенные выводы.
По-видимому, в конце марта война стала считаться вполне вероятной, в апреле-мае под видом «Больших учебных сборов» в войска были призваны около 800 тыс. резервистов — т. е. началась скрытая мобилизация. В это же время началась переброска войск из тыловых округов в приграничные — т. е. скрытое сосредоточение советских войск.
151
Подробнее об играх 1941 года смотри статью полковника П. Н. Бобылева «Репетиция катастрофы» в «Военно-историческом журнале». № 7, 8 за 1993 г.