Здесь стоит обратить внимание на то, что в первой гомилии Фотий задаёт вопрос: «Откуда низвергся этот нахлынувший сплошной варварский град?» А затем вроде бы отвечает на него, сообщая, что народ пришёл с севера, «от краёв земли». Однако во второй гомилии пишет о невероятной стремительности нападения, что ставит под сомнение способность жителей Константинополя, в том числе и Фотия, определить, откуда же совершено это нападение. В случае, если корабли «росов» пришли с севера, они должны были преодолеть 30 км по Босфору, чтобы приблизиться к Константинополю. Трудно поверить, что их никто не заметил – греки вполне могли зажечь сигнальные костры, извещавшие о нападении. В ясные, безветренные дни вертикальные дымовые столбы различимы на расстоянии до 50 км. Если же нападение совершено ночью, тогда невозможно определить, откуда же пришли нападавшие. Косвенное подтверждение этому находим в рассказе о нападении аваров и славян на Византию в 626 году. Вот отрывок из «Пасхальной хроники», написанной в 30-е годы VII в. в Константинополе:
«29 июня 626 г. авангард аварской армии появился у стен Константинополя. 31-го произошли первые стычки, но до 8 июля передовые части врага оставались в удалении от города. Авары с помощью костров-сигналов координировали действия со своими союзниками персами, стоявшими на другом берегу Босфора, у Хрисополя. <…> Через день, то есть 31 числа того же июля месяца, он [хаган аваров] явился, готовый к бою, и вёл его с раннего утра и до 11 часа [у городской стены] от так называемых Полиандрийских ворот до ворот Пемпта и даже дальше. <…> Там он расположил свои огромные полчища, а вдоль остальной части стены, так, чтобы их было видно, выставил славян. Он оставался там, осаждая [стены], от рассвета и до 11 часа. В первой линии [у него были] пешие легковооруженные славяне, а во второй – тяжеловооруженная пехота. <…> Он попробовал спустить на воду моноксилы, которые привёз с собой, но ему не позволили [этого ромейские] военные корабли. В конце концов на третий день осады он подготовил их к спуску у моста св. Каллиника. Он подготовил моноксилы к спуску именно там потому, что места там были мелкие и военные суда не могли туда подойти. Корабли остались в пределах видимости с моноксил, [расположившись] от св. Николая до св. Конона, что на стороне Пиг, и не позволили моноксилам проскользнуть».
Следует обратить внимание не только на использование сигнальных костров, но и на то, что нападение началось с рассветом, а это означает, что аварские войска выдвигались на исходные позиции в сумерки или даже в полной темноте, когда ромеи не имели возможности их заметить. Наверняка такую же тактику избрали и «росы» в 860 году. Необходимо учесть и аргумент в пользу применения моноксилов-однодревок – они могли передвигаться по мелководью, оставаясь недосягаемыми для греческих военных кораблей.
Сведения об этом походе есть и в «Житии патриарха Игнатия» Никиты Пафлагона:
«В это время запятнанный убийством более, чем кто-либо из скифов, народ, называемый Рос, по Эвксинскому понту прийдя к Стенону и разорив все селения, все монастыри, теперь уже совершал набеги на находящиеся вблизи Византия (т.е. Константинополя) острова, грабя все [драгоценные] сосуды и сокровища, а захватив людей, всех их убивал. Кроме того, в варварском порыве учинив набеги на патриаршие монастыри, они в гневе захватывали всё, что ни находили, и схватив там двадцать два благороднейших жителя, на одной корме корабля всех перерубили секирами».
Но возникает вопрос: насколько хорошо автор этого «Жития» был осведомлён о событиях 860 года? По мнению историка-византиста М.В. Бибикова, изложенному в книге «Byzantinorossica: Свод византийских свидетельств о Руси» (том 1), Пафлагон родился около 885 года, ну а само «Житие» составлено после 906 года. Впрочем, другой историк-византист, А.П. Каждан, полагал, что «Житие» написано в конце IX века. В любом случае автор «Жития» описывал события 860 года с чужих слов, так что к сообщению, будто нападавшие пришли со стороны Чёрного моря, следует отнестись с осторожностью.
В X веке о нападении на Константинополь писал продолжатель Феофана:
«Потом набег росов (это скифское племя, необузданное и жестокое), которые опустошили ромейские земли, сам Понт Евксинский предали огню и оцепили город (Михаил в то время воевал с исмаилитами). Впрочем, насытившись гневом Божиим, они вернулись домой – правивший тогда церковью Фотий молил Бога об этом».