— О! Я спросила только потому, что некоторые из твоих приятелей-мужчин нуждались в стимуляторах. У нас они, к сожалению, кончились, а паб как раз сейчас, — она взглянула на часы, — закрывается.
Она тяжелой походкой направилась к буфету, а Сильвия сказала:
— Не обращайте внимания, ей нравится грубить мужчинам. Скажите мне, лорд Питер, вы нашли какие-нибудь улики или что-то еще?
— Я не знаю, — сказал Уимзи, — я расставил капканы у нескольких нор и надеюсь, что в них кто-нибудь попадется.
— Вы уже встречались с кузеном — с этим типом Эрквартом?
— У меня договоренность с ним на завтра. А что?
— Сильвия считает, что это он отравил Бойза, — сказала Эйлюнид.
— Это интересно. Почему?
— Женская интуиция, — резко ответила Эйлюнид. — Ей не нравится его прическа.
— Я сказала только, что он слишком прилизан, чтобы говорить правду. А кто еще? Я уверена, что это не Райленд Воэн. Он несносный осел, но он по-настоящему расстроен всем этим.
Эйлюнид насмешливо фыркнула и взяла чайник, чтобы налить в него воды.
— И что бы ни говорила Эйлюнид, я не могу поверить, что Фил Бойз покончил с собой.
— А почему нет? — спросил Уимзи.
— Он слишком много говорил, — ответила Сильвия. — И у него действительно было слишком высокое мнение о себе. Я не думаю, что он по собственному желанию лишил бы мир возможности видеть его и читать его книги.
— Лишил бы, — сказала Эйлюнид. — Он сделал бы это просто назло взрослым, чтобы его пожалели. Нет, спасибо, — возразила она, когда Уимзи поднялся, чтобы взять у нее чайник, — я вполне в состоянии принести шесть пинт воды.
— Снова сокрушен, — развел руками Уимзи.
— Эйлюнид не одобряет общепринятых правил вежливости между полами, — объяснила Марджори.
— Очень хорошо, — добродушно ответил Уимзи, — я превращусь просто в пассивное украшение. У вас, мисс Мэрриотт, есть какая-нибудь идея, почему у этого чересчур прилизанного юриста могло появиться желание избавиться от своего кузена?
— Ни малейшей. Я просто помню старину Шерлока Холмса: то, что остается после отсечения невозможного, является истинным, каким бы невероятным это ни казалось.
— Дюпен сказал это еще до Шерлока. Я допускаю подобный вывод, но каковы предпосылки? Сахару не надо, спасибо.
— Я думала, все мужчины превращают свой кофе в сироп.
— Но я — необычный мужчина. Разве вы не заметили?
— У меня не было достаточно времени, чтобы понаблюдать за вами, но за кофе я засчитываю очко в вашу пользу.
— Большое спасибо. Послушайте, вы не могли бы рассказать мне, какова была реакция мисс Вейн?
— Ну... — Сильвия на минуту задумалась. — Когда он умер, она была, конечно, расстроена...
— Она была поражена, — сказала мисс Прайс, — но мое мнение таково, что она была благодарна Богу за то, что избавилась от него. И это неудивительно, самовлюбленное животное! Он использовал ее и за год до смерти извел своими придирками, а в конце концов еще и оскорбил. И он был одним из тех липких мужчин, которые цепляются за женщину и не дают ей уйти. Она была рада, Сильвия, какой смысл отрицать это?
— Да, возможно, для нее было облегчением узнать, что с ним покончено. Но она не знала тогда, что он был убит.
— Нет. Убийство немного испортило все дело. Если, конечно, это было убийство, во что я не верю. Филип Бойз всегда считал себя жертвой, и меня очень раздражает тот факт, что он таки стал ею в конце концов. Я уверена, что он именно поэтому так поступил.
— Такое бывает,, — произнес Уимзи задумчиво, — но это трудно доказать. Я имею в виду, что присяжные более склонны верить в какие-то ощутимые причины, вроде денег. Но я не могу найти в этом деле никаких денег.
Эйлюнид рассмеялась:
— Нет, там не было денег, кроме тех, которые делала Хэрриет. Глупая публика, видите ли, не могла по достоинству оценить Фила Бойза, а книги Хэрриет расходились, и это его бесило.
— Но ведь деньги были нужны обоим?
— Конечно, но он все равно негодовал. Она была вынуждена помогать ему писать, урывая время от верного заработка собственными книгами. Да еще изощряться, чтобы не ранить его самолюбие. Но мужчины все таковы.
— Вы невысокого мнения о нас, да?
— Я знала слишком много таких, которые любят брать взаймы, — сказала Эйлюнид Прайс, — и слишком многих, желавших, чтобы их вели под руку. Впрочем, женщины также плохи, иначе они не могли бы мириться с этим. Слава Богу, я никогда не брала и не давала взаймы никому, кроме женщин, а они возвращают долги.
— Люди, которые трудятся, обычно отдают долги, я думаю, — изрек Уимзи, — все, может быть, кроме гениев.
— Женщины-гении обычно не избалованны, — мрачно сказала мисс Прайс, — и поэтому не ожидают от жизни милостей.
— По-моему, мы отклонились от темы, не правда ли? — спросила Марджори.
— Нет, — ответил Уимзи, — я пытаюсь пролить свет на центральные фигуры — журналисты любят называть их «главными героями». — Он криво улыбнулся. — Человека прекрасно освещает тот пронзительный свет, который падает на помост виселицы.
— Не говорите так, — умоляющим голосом сказала Сильвия.
Где-то в другой комнате зазвонил телефон, и Эйлюнид Прайс вышла, чтобы снять трубку.
— Эйлюнид ненавидит мужчин, — сказала Сильвия, — но она очень надежный человек.
Уимзи кивнул.
— Но она ошибается насчет Фила. Она, естественно, не выносила его и склонна думать...
— Это вас, лорд Питер, — сказала Эйлюнид, входя ' в комнату. — Бегите — все раскрылось. Вас разыскивает Скотленд-Ярд.
Уимзи поспешил к телефону.
— Слава Богу! Это ты, Питер? Я уже прочесал весь Лондон. Паб действительно был.
— Невероятно!
— Факт. И пакет с белым порошком, он почти найден,
— Бог мой!
— Ты мог бы зайти завтра с самого утра? К тому времени, возможно, он уже будет у нас.
— Я буду скакать, как барашек, и подпрыгивать выше холмов. Мы еще победим вас, мистер Зловещий-Главный-Инспектор-Паркер.
— Надеюсь на это, — добродушно сказал Паркер и повесил трубку.
Уимзи торжественно вошел в комнату.
— Должен сообщить, что шансы мисс Прайс на выигрыш в этом споре увеличились. Пятьдесят к одному, что это — самоубийство, и никто не хочет заключать пари. Я оскалюсь, как пес, и буду бегать по городу.
— Мне очень жаль, что я не могу присоединиться к вам, — сказала Сильвия Мэрриетт, — но я рада, что ошиблась.
— А я рада, что не ошиблась, — бесстрастно сказала Эйлюнид Прайс.
— И вы правы, и я прав, и все в полном порядке, — сказал Уимзи. — «Готов я жертвой быть неправоты, чтоб только правой оказалась ты»[9].
Марджори Фелпс посмотрела на него и ничего не сказала. Внезапно она почувствовала себя так, будто кто-то выжал ее, словно мокрое полотенце.
Глава 9
Как мистеру Бантеру удалось, передавая записку, получить приглашение на чай, лучше всего было известно ему самому. Приглашение было принято, и в половине пятого дня, который так радостно завершился для лорда Питера, он сидел на кухне в доме мистера Эркварта и поджаривал пышки. Он делал это мастерски, и, если расходовал масла немного больше, чем надо, вреда от этого не было некому, кроме разве что мастера Эркварта. Естественно, разговор вращался вокруг темы убийств. Ничто так не подходит к горячему очагу и масленым пышкам, как дождь и ветер за окном и порция ужасных историй, рассказываемых в теплой, уютной комнате. Чем сильнее хлещет дождь и чем кошмарнее подробности, тем приятнее аромат очага и пышек. В данном случае все составные части хорошего вечера были налицо.
— Страшно бледный — вот какой он был, когда вошел, — сказала миссис Петтикан, кухарка. — Я видела его, когда относила наверх грелки. Их надо было три: одну к ногам, одну под спину и большую, резиновую, на живот. Он был бледный и весь дрожал, и эта ужасная рвота, вы никогда не поверите. И он так жалобно стонал.