— Это было очень предусмотрительно со стороны мистера Эркварта принять такие предосторожности, — сказал Бантер, — когда не было даже мысли о том, что бедняга умер насильственной смертью.
— Это же сказала и сестра Уильямс, она предположила, что он ожидал расследования, — ответила Ханна, — но мы подумали, что хозяин все-таки юрист и разбирается в том, что нужно делать в случае внезапной смерти. Он приказал мне оклеить горлышко бутылки пластырем и написать на нем свои инициалы, чтобы бутылку нельзя было незаметно вскрыть. А с выдачей свидетельства о смерти никаких проблем не было, ведь доктор Уэар, конечно, знал, что мистер Бойз давно страдал желчными приступами.
— Очень удачно при открывшихся обстоятельствах, — сказал Бантер, — что мистер Эркварт так хорошо понял свой долг. Его светлость знал много случаев, когда невинный человек чуть ли не оказывался на виселице из-за того, что вовремя не была принята подобная маленькая предосторожность.
— А когда я подумаю, что если бы в эти дни мистера Эркварта не было дома, — сказала миссис Петтикан, — меня бросает в дрожь. Его как раз вызвали к этой несносной старухе, которая все умирает и никак не умрет. Да он и сейчас там, у миссис Рейберн, в Уиндле. Она ужасно богата, но никому от этого никакого проку, так как она почти совсем впала в детство, так говорят. Испорченная старуха — она и раньше была такой, и все ее родственники поэтому не хотели иметь с ней ничего общего, один мистер Эркварт; я думаю, он бы ее не бросил, если бы даже не был ее поверенным и это не было бы его обязанностью.
— Обязанности не всегда приятны, — прокомментировал мистер Бантер, — как вы и я прекрасно знаем, миссис Петтикан.
— Богатым, — сказала Ханна Уэстлок, — не трудно устроить так, чтобы кто-то выполнял их обязанности. Может быть, я скажу смело, но миссис Рейберн не получала бы со стороны мистера Эркварта столько внимания — была бы она ему двоюродной теткой или нет, — если бы она была бедной, насколько я знаю мистера Эркварта.
— Да? — удивился Бантер.
— Я не выскажу никаких суждений, — сказала мисс Уэстлок, — но и вы и я, мистер Бантер, знаем, что происходит в мире.
— Я полагаю, мистер Эркварт рассчитывает получить что-то после смерти старухи, — предположил Бантер.
— Может быть; он об этом не говорит, — сказала Ханна, — но я думаю, он не стал бы постоянно тратить свое время и ездить в Уэстморленд просто так. Хотя я не хотела бы получить деньги, заработанные таким порочным способом. Они не принесут добра, мистер Бантер.
— Легко говорить, девочка моя, когда тебе никто этого и не предлагает, — сказала миссис Петтикан. — В стране много известных и богатых семейств, которые никогда не стали бы ни известными, ни богатыми, если бы кто-то из их родни не был в своих принципах чуть посвободнее, чем нас с вами учили. Если покопаться — во многих семейных шкафах найдутся скелеты, образно выражаясь.
— О! — сказал Бантер. — Я согласен с вами. Я видел бриллиантовые ожерелья и шубы, к которым в этом случае надо было бы прикрепить таблички: «В уплату за грех». Если бы только пролился свет на то, что происходит в темноте, миссис Петтикан, «под изнанкой одеяла», как говорится в старой пословице!
— Говорят, что некоторые очень высокие особы не считали для себя зазорным спуститься со своих высот к миссис Рейберн в ее молодые годы, — сказала Ханна загадочно. — Королева Виктория, слишком много знавшая о ее похождениях, не позволила бы ей выступить перед королевским семейством.
— Она ведь была актрисой? — спросил Бантер.
— Говорят, она была прекрасной актрисой, не могу сейчас вспомнить ее сценическое имя, — задумчиво сказала миссис Петтикан. — Оно было такое странное, я не знаю, похоже на Гайд-парк. Этот Рейберн, за которого она вышла замуж, — он никто; чтобы прикрыть какой-то скандал — вот зачем она за него вышла. У нее было двое детей — я не взяла бы на себя смелость сказать, от кого, — и оба они умерли от холеры, что, без сомнения, было Божьей карой.
— Мистер Бойз называл это не так, — сказала Ханна, снисходительно фыркнув. — «Дьявол заботится о своем племени» — вот как он обычно говорил.
— Ох! Он иной раз очень неосторожно выражался, — сказала миссис Петтикан, — и неудивительно, если учесть, с какими людьми он общался. Но он мог бы стать более серьезным со временем, если бы его спасли. С ним было очень приятно, когда он сам этого хотел. Он приходил сюда и болтал с нами о том о сем.
— Вы слишком добры к джентльменам, миссис Петтикан, каждый, кто умер или болеет, для вас уже сокровище, — сказала Ханна.
— Так мистер Бойз все знал о миссис Рейберн?
— О да, это было семейное дело, видите ли, и, без сомнения, мистер Эркварт рассказывал ему больше, чем нам. Ханна, мистер Эркварт говорил, каким поездом он приедет?
— Он заказал обед на полвосьмого. Я думаю, он приедет в шесть тридцать.
Миссис Петтикан бросила взгляд на часы, и Бантер, восприняв это как намек, поднялся и начал прощаться.
— Я надеюсь, что вы еще придете, мистер Бантер, — не без кокетства сказала кухарка. — Хозяин не будет возражать против прихода к чаю респектабельного джентльмена. Мой выходной день — среда.
— Мой — пятница, — добавила Ханна. — И еще один выходной через воскресенье. Преподобный Кроуфорд с Джадд-стрит читает прекрасные проповеди, если вы, конечно, евангелист, мистер Бантер. Но, возможно, вы уедете из города на Рождество?
Мистер Бантер ответил, что праздники они будут проводить у герцога Денверского, и удалился в сияющем ореоле заимствованного величия.
Глава 10
— Пожалуйста, Питер, — сказал главный инспектор Паркер, — это леди, с которой вы так хотели встретиться. Миссис Булфинч, разрешите представить вам лорда Питера Уимзи.
— Я уверена, что ему очень приятно. — Миссис Булфинч хихикнула и припудрила свое крупное бледное лицо.
— Миссис Булфинч до брака была душой салун-бара в «Девяти кольцах» на Грейз-Инн-роуд, — сказал мистер Паркер, — и была всем известна своим очарованием и остроумием.
— Ну-ну, — сказала миссис Булфинч. — Вы тот самый человек, правда? Не обращайте на него внимания, ваша светлость. Вы же знаете, какие эти парни из полиции.
— Гнусные псы, — подтвердил Уимзи, кивнув. — Но мне не нужны его рекомендации, я доверяю своим собственным глазам и ушам, миссис Булфинч, и могу только сказать, что, если бы я имел счастье познакомиться с вами до того, как стало слишком поздно, то целью всей моей жизни стало бы утереть слезы мистеру Булфинчу.
— Вы точно так же хороши, как и мистер Булфинч, — ответила леди, очень польщенная, — а что бы он вам сказал, я уж и не знаю. Он очень обеспокоился, когда к нам зашел офицер и попросил меня заглянуть в Ярд. «Мне не нравится это, Грейси, — сказал он, — у нас здесь всегда было респектабельное место и никаких проблем с порядком, никаких спиртных напитков в неположенное время, а как только попадешь к этим парням, так уже и не знаешь, какие тебе могут задать вопросы». — «Не будь таким глупым, — сказала я, — мальчики все меня знают и ничего против меня не имеют, а если мне нужно только рассказать им о том джентльмене, который забыл пакетик в «Кольцах», то я не имею никаких возражений, так как мне не в чем себя упрекнуть. Что они подумают, — сказала я, — если я откажусь прийти? Десять к одному, они подумают, что в этом есть что-то странное». — «Хорошо, — сказал он, — я пойду с тобой». — «Да? — сказала я. — А как насчет нового бармена, которого ты собирался принять на работу сегодня утром? Потому что я никогда не привыкну подавать графины и бутылки, и ты можешь делать с этим что хочешь». Я ушла и оставила его заниматься этим делом. Заметьте, именно за это я его и люблю и, вообще, не скажу ничего плохого о Булфинче. А полиция там или не полиция, я считаю, что смогу за себя постоять.
— Именно так, — терпеливо сказал Паркер. — Мистеру Булфинчу не стоило беспокоиться. Единственное, что нам от вас нужно, — это чтобы вы рассказали нам все, что сможете вспомнить о том молодом человеке, и помогли нам найти белый бумажный пакетик. Вы можете спасти невинного человека от осуждения, против чего, я уверен, ваш муж не стал бы возражать.