Конечно же было невозможно пытаться скрыть от обитательниц пансиона, где мисс Климпсон была и чем занималась. Ее возвращение на такси в полночь возбудило живейшее любопытство, и она рассказала правду, чтобы не быть обвиненной в худших грехах, а заодно и подстегнуть разговоры, которые могли снабдить ее дополнительной информацией.
— Моя дорогая мисс Климпсон, — сказала миссис Пеглер, — я надеюсь, вы не посетуете, что я вмешиваюсь, но я должна предупредить вас, чтобы вы не имели никаких дел с миссис Крейг или ее друзьями. Я не сомневаюсь, что мисс Бут — прекрасная женщина, но ее компания мне не нравится. И спиритизм я не одобряю. Это вмешательство в дела, о которых нам не положено знать. Если бы вы были замужем, я могла бы выразиться яснее, но поверьте мне на слово, что это занятие может серьезно повлиять на характер человека, причем многими способами.
— О, миссис Пеглер, — возразила мисс Этеридж, — я не думаю, что вы правы: чудесная женщина — я считаю большой честью называть ее своим другом — занимается спиритизмом и при этом ведет поистине святую жизнь.
— Очень может быть, мисс Этеридж, — ответила миссис Пеглер, она выпрямилась в кресле, и при полной фигуре это выглядело очень впечатляюще. — Я не говорю, что спирит не может вести достойный образ жизни, но я заявляю, что большинство из них — весьма неприятные люди, которые к тому же часто обманывают окружающих.
— Мне довелось встретиться с целым рядом так называемых медиумов, — язвительно сказала мисс Твилл, — и все они без исключения были людьми, к которым я не испытывала ни малейшего доверия с того момента, как их увидела, если не раньше.
— Это совершенно справедливо в отношении многих из них, — согласилась мисс Климпсон, — и я уверена, что ни у кого не было лучших возможностей оценить это, чем у меня самой. Но я очень надеюсь, что некоторые из них, по крайней мере, искренни в своих заблуждениях. А вы что думаете по этому поводу, миссис Лиффи? — добавила она, поворачиваясь к владелице заведения.
— Видите ли, — сказала миссис Лиффи, которую ее положение обязывало по возможности соглашаться со всеми сторонами, — я должна заметить, что из того, что я читала, — а читала я немного, поскольку у меня мало времени, — я сделала вывод, что существуют доказательства того, что в определенных случаях в спиритизме есть определенная доля истины. Лично у меня нет никакого опыта; как говорит миссис Пеглер, я не, доверяю людям, которые занимаются этим, хотя, без сомнения, здесь есть много исключений. Я думаю, этот вопрос нужно оставить для исследователей-специалистов.
— Вы совершенно правы, — сказала миссис Пеглер, — нет слов, чтобы выразить мое отвращение, когда такие женщины, как эта миссис Крейг, вмешиваются в область, которая должна быть для всех нас священной. Представьте себе, мисс Климпсон, эта женщина — я не знакома с ней и не имею ни малейшего желания знакомиться — имела наглость однажды написать мне, что во время одного из своих сеансов она получила сообщение якобы от моего дорогого покойного мужа. Я не могу описать вам, что я чувствовала. Публично упоминать имя генерала, да еще в связи с подобной безнравственной глупостью! И конечно же это была бессовестная выдумка: генерал никогда бы не принял участия в этой «вредной чепухе» — так, по-военному грубовато, он называл подобные вещи. И когда мне, его вдове, заявляют, что он приходил в дом к миссис Крейг, и играл на аккордеоне, и просил прочесть за него в церкви специальные молитвы, освобождающие от наказания, я могу рассматривать это только как намеренное оскорбление. Генерал регулярно ходил в церковь и всегда был против молитв за покойников и прочих поповских штучек; и сказать, что он подвергается наказанию в каком-то неподобающем месте! Да он был лучшим из мужчин, хотя и бывал временами резок. А что касается аккордеона, я надеюсь, где бы он ни был, он найдет лучший способ занять свое время.
— Весьма постыдное занятие, — заметила мисс Твилл.
— А кто эта миссис Крейг? — спросила мисс Климпсон.
— Этого не знает никто, — зловеще произнесла миссис Пеглер.
— По моему мнению, — сказала мисс Твилл, — она вряд ли лучше, чем о ней говорят.
— В ее возрасте, — возмутилась миссис Пеглер, — и ходить с волосами, выкрашенными хной, и серьгами длиной в фут...
— И такая экстравагантная одежда! — добавила мисс Твилл.
— А какие странные люди у нее живут, — продолжала миссис Пеглер, — вы помните этого негра, миссис Лиффи, который ходил в зеленом тюрбане и имел обыкновение молиться в садике перед домом, пока не вмешалась полиция.
— Что мне хотелось бы узнать — так это откуда она берет деньги, — заявила мисс Твилл.
— Если вы спросите меня, моя дорогая, то я скажу вам, что эта женщина стремится к наживе. Бог знает к чему она принуждает людей в ходе своих спиритических собраний.
— Но что ее привело в Уиндль? — спросила мисс Климпсон. — Я полагаю, Лондон или какой-нибудь большой город были бы для нее более подходящим местом.
— Я не удивлюсь, если она скрывается от кого-то, — туманно намекнула мисс Твилл. — Бывают моменты, когда приходится уносить ноги.
— Мне не хотелось бы огульно подписываться под всеми вашими обвинениями, — сказала мисс Климпсон, — но я должна все же согласиться, что физические исследования могут быть исключительно опасными, особенно в нечистых руках. А после того что вы мне рассказали, я не думаю, что миссис Крейг является подходящим наставником для неопытных спиритов. Я в самом деле считаю своим долгом предостеречь мисс Бут и попытаюсь это сделать. Но, как вы знаете, в подобных вещах необходим большой такт, иначе просто настроишь против себя человека, а результатов никаких не добьешься. Надо сначала завоевать ее доверие, а затем, мало-помалу, придавать ее мыслям более благотворное направление.
— Это так справедливо, — быстро согласилась мисс Этеридж, и в ее светло-голубых глазах светилось воодушевление. — Я чуть было сама не попала под влияние ужасной мошенницы, но моя дорогая подруга указала мне истинный путь.
— Возможно, — сказала миссис Пеглер, — но, по моему мнению, лучше всего этого не трогать.
Этот отличный совет не остановил мисс Климпсон, и она пришла на назначенную встречу.
После энергичного раскачивания стола в течение некоторого времени Понго согласился общаться с помощью специальной планшетки, хотя поначалу он весьма неловко с ней обращался, оправдываясь тем, что в течение жизни на земле он так и не научился писать. Когда же его спросили, кто он такой, он объяснил, что был итальянским акробатом эпохи Ренессанса и что его полное имя — Понгочелли. К сожалению, он вел беспорядочный образ жизни, но свои грехи искупил тем, что героически отказался оставить на произвол судьбы больного ребенка во время Великой Чумы во Флоренции. Он заразился чумой и умер, а в данный момент находится на испытании и служит проводником и переводчиком другим духам. Это была трогательная история, и мисс Климпсон гордилась ею.
Джордж Вашингтон был довольно назойлив, и кроме того, сеанс несколько раз таинственным образом прерывался — причиной этого Понго считал «ревнивое влияние». Тем не менее Гарри появился снова и принес несколько утешительных известий, а еще были сообщения от Мейбл Хэрридж, которая красочно описала свою жизнь в Индии. В целом, особенно если принять во внимание все трудности, вечер прошел успешно.
В воскресенье сеанса не было, так как этому воспротивилась совесть медиума. Мисс Климпсон действительно ощущала это; она пошла в церковь и довольно рассеянно выслушала рождественскую мессу.
Однако на следующий день двое вопрошающих снова заняли свои места за бамбуковым столиком. Мисс Бут подробно записала этот сеанс.
19.30
Он сразу начался с использованием планшетки. Через несколько минут серия громких постукиваний возвестила о присутствии направляющего духа.
Вопрос: Добрый вечер. Кто это?
Ответ: Понго. Добрый вечер. Благослови вас Бог!
В: Мы очень рады слышать тебя, Понго. Кто с тобой?
О: Хорошо. А вот и снова я!
В: Это ты, Гарри?
О: Да, передать привет. Тут толпа.
В: Чем больше, тем лучше. Мы рады встретиться со всеми нашими друзьями. Что для вас сделать?