Если человек принимает мышьяк, определенная часть обнаруживается в коже, ногтях и волосах. Яд откладывается у корней и по мере роста волос продвигается к их концам, поэтому положение мышьяка в волосах может дать нам приблизительное представление о том, как давно он был принят. Этот вопрос тоже вызвал споры, но в конце концов сошлись на том, что принятая доза мышьяка вызывает появление его следов у основания волос по прошествии приблизительно десяти недель. Волосы растут со скоростью около шести дюймов в год, и следы мышьяка будут «расти» вместе с ними, пока не достигнут конца волос. Я уверен, что леди-присяжные все прекрасно поймут, что, я полагаю, то же самое явление имеет место в случае так называемой перманентной завивки. По расположению на волосе завитого участка вы можете судить о том, как давно была сделана завивка, поскольку она производится на определенном месте волос, а волосы растут. Таким же образом при ушибе ногтя поврежденный участок постепенно передвигается с ростом ногтя до тех пор, пока не достигнет края, где мы можем обрезать его ножницами.
Итак, было сказано, что присутствие мышьяка вблизи корней волос Филипа Бойза указывает на то, что он должен был принять мышьяк, как минимум, за три месяца до смерти. Вы сами поймете всю важность этого заявления, если сопоставите факт приобретения подсудимой мышьяка в апреле и в мае с приступами болезни у покойного весной. Их ссора произошла в феврале; он был болен в марте и умер в июне. Между ссорой и смертью прошло около пяти месяцев; между первым приступом и смертью — четыре, и, возможно, вы сочтете, что в этих датах есть определенная закономерность.
А сейчас мы переходим к дознанию, проведенному полицией. Когда возникло подозрение, детективы явились к Хэрриет Вейн, чтобы взять у нее показания. Услышав, что Бойз умер от отравления мышьяком, она очень удивилась и сказала: «Мышьяк? Как странно!» И добавила: «Понимаете, я пишу книгу об отравлении мышьяком». Ей был задан вопрос, не покупала ли она мышьяк и другие яды, и она с готовностью подтвердила факты покупок с теми же объяснениями, которые дала в суде. Ее спросили, что она сделала с ядами, мисс Вейн ответила, что сожгла их, так как слишком опасно держать их у себя. Квартиру обыскали, но ничего найдено не было, за исключением аспирина и других обычных лекарств. Подсудимая полностью отрицала, что подсыпала Филипу Бойзу мышьяк или какой-либо другой яд. Ей был задан также вопрос, не мог ли мышьяк случайно попасть в кофе, на что она ответила, что это невозможно, так как она уничтожила все яды еще до конца мая.
В этот момент сэр Импи Биггс прервал судью просьбой о том, чтобы его светлость напомнил присяжным о показаниях мистера Чэллонера.
— Конечно, сэр Импи, весьма вам обязан. Вы помните, что мистер Чэллонер — литературный агент Хэрриет Вейн. Он явился в суд, чтобы рассказать о том, что они с Хэрриет Вейн обсуждали тему ее следующей книги еще в декабре, и она сказала ему, что книга будет об отравлении, и скорее всего, об отравлении мышьяком. Это показание можно счесть в пользу подсудимой, так как оно свидетельствует о том, что она собиралась проверить, возможно ли купить в аптеках мышьяк и другие яды, еще до ссоры с Филипом Бойзом. Очевидно, она глубоко изучила этот предмет — на ее полках стоял целый ряд книг по судебной медицине и токсикологии, а также отчеты о знаменитых судебных процессах отравителей, включая дело Мадлен Смит, дело Седдона и дело Армстронга. Все они — об отравлении мышьяком.
Смею надеяться, я полностью представил вам дело. Эта женщина обвиняется в отравлении своего бывшего любовника мышьяком. Он, без сомнения, принял мышьяк, и, если вы уверены, что яд Филипу Бойзу дала именно она — с целью нанести ущерб его здоровью или убить его — и что в результате этого он умер, тогда вашим долгом является признать ее виновной в убийстве.
Сэр Импи Биггс в талантливой и красноречивой речи высказал мнение, что у подсудимой был весьма незначительный мотив для убийства, но я вынужден напомнить вам, что убийства часто совершались по абсолютно неадекватным мотивам, если вообще какой-либо мотив можно считать адекватным такому преступлению. Особенно в случаях, если стороны являются мужем и женой или живут вместе, как муж и жена, всегда существует вероятность того, что пылкие чувства у людей с низким моральным уровнем или неуравновешенной психикой приведут к преступлению.
У подсудимой было средство — мышьяк, квалифицированные знания предмета, а также возможность применить яд. Защита утверждает, что этого недостаточно. Она заявляет: обвинение должно доказать, что яд не мог быть принят никаким другим образом — случайно или с намерением самоубийства. Вам судить. Если вы чувствуете разумное сомнение в том, что яд был дан Филипу Бойзу подсудимой намеренно, вы должны вынести вердикт о ее невиновности в убийстве. Вы не обязаны решать, каким образом в организм Бойза попал яд, если его не дала подсудимая. Рассмотрите все обстоятельства в целом и сообщите нам о своем решении.
Глава 3
— Надеюсь, они недолго, — сказал Вэфлс Ньютон, — там же все очевидно. Послушай, старик, я собираюсь быстренько отвезти свой материал. Ты дашь мне знать, что происходит?
— Конечно, — сказал Сэлкомб Харди, — если ты по дороге забросишь к нам мой материал. Ты не мог бы заказать мне выпить по телефону, а? У меня горло как дно птичьей клетки. — Он посмотрел на свои часы. — Боюсь, мы пропустим выпуск в шесть тридцать, если они не поторопятся. Старик осторожен и чертовски медлителен.
— Для соблюдения приличий они просто обязаны сделать вид, что совещаются, — сказал Ньютон. — Скажем, минут двадцать, захотят покурить... Кстати, я тоже хочу. Я вернусь без десяти. — Он протиснулся к выходу из зала.
У Катберта Логана, репортера утренней газеты, оставалось достаточно времени, чтобы состряпать обстоятельный отчет. Флегматичный, спокойный, он мог писать в суде, чувствуя себя так же удобно, как за своим письменным столом. Он любил описывать взгляды, интонации голоса, цветовые эффекты и тому подобное. Его статьи было приятно читать, иногда их даже можно было назвать изысканными.
Фредди Арбатнот, который так и не ушел домой после ленча, подумал, что неплохо бы сделать это сейчас. Он начал ерзать на сиденье, и Уимзи хмуро посмотрел на него. Вдовствующая герцогиня пробралась вдоль скамеек и уселась рядом с лордом Питером. Сэр Импи Биггс, сочтя, что сделал для клиента максимум возможного, вышел в сопровождении любопытствующих, жизнерадостно болтая при этом с прокурором. Скамья подсудимых опустела. На столе у судьи роняли свои лепестки красные розы.
Главный инспектор Паркер, оставив группу друзей, пробрался сквозь толпу и поклонился герцогине.
— Ну что, Питер? — спросил он, поворачиваясь к Уимзи. — Чисто сработано?
— Чарльз, — сказал Уимзи, — я не должен был оставлять вас одного с этим делом. Вы ошиблись, старина.
— Ошибся?
— Она этого не делала.
— Да бросьте вы!
— Это все очень убедительно, может, даже неопровержимо, но это не так. Она этого не делала.
— Но вы же на самом деле так не думаете?
— Думаю.
Паркер выглядел несчастным. Он всегда верил Уимзи и, несмотря на это, все-таки колебался.
— Но, дорогой мой, где же здесь слабое место?
— Его здесь нет. Все построено чертовски прочно. Здесь все правильно, за исключением того, что девушка невиновна.
— Вы превращаетесь в обычного психоаналитика, — сказал Паркер с неловким смешком, — правда, герцогиня?
— Хотела бы я познакомиться с этой девушкой, — ответила герцогиня в своей обычной непрямой манере. — Такое интересное и действительно замечательное лицо, хотя и некрасивое в строгом смысле слова, но это еще интереснее, так как красивые люди часто бывают глупы. Я читала одну из ее книг. Действительно, вполне приличная и так хорошо написана. Я не могла угадать убийцу до двухсотой страницы, очень умно, потому что я их обычно определяю странице на пятнадцатой. Очень любопытно, должно быть, писать книги о преступлениях, а затем быть самой обвиненной в преступлении, кто-то может сказать, что это Божья кара. Интересно, смогла бы она, если она этого не делала, сама найти убийцу? Я не думаю, что авторы детективов могут что-то расследовать в реальной жизни, за исключением, конечно, Эдгара Уоллеса, который, казалось, был одновременно во всех местах, и дорогого Конан-Дойла, и этого черного мужчины, как же его звали, и, конечно, Слейтера, такой скандал!.. Хотя я сейчас припоминаю, что это-то было в Шотландии, а у них такие странные законы, особенно относительно брака. Ну, я думаю, мы скоро узнаем — не обязательно правду, а то, что присяжные подразумевают под этим.