Где-то сзади раздался револьверный выстрел.
— Нет! — завопил Траунс. — Брать их живыми!
Над полем пронесся душераздирающий визг.
Кто-то торжествующе завыл.
— Вервольфы! — послышался вопль.
Раздались новые выстрелы.
Что-то вспыхнуло ярким пламенем.
Бёртона сильно ударили кулаком в голову Он покачнулся, но удержался на ногах и нанес врагу хук в челюсть. Человек упал, но и Бёртон, споткнувшись о него, рухнул на четвереньки.
— Бёртон! Это твоя работа! — прошипел чей-то голос.
Он поднял голову и посмотрел в безумные глаза Джека-Попрыгунчика. Пока его похитители сражались с полицией, человек на ходулях сумел освободиться от сетей, и сейчас, пригнувшись, готовился к прыжку.
— Я тебя просил не вмешиваться! Ты не послушался! Но я остановлю тебя, Бёртон! — прорычала фигура. — Я остановлю тебя!
Бёртон бросился на него, но Джек-Попрыгунчик уже взмыл в воздух и растворился в атмосфере.
В тот же миг Бёртон увидел вервольфа, который летел прямо на него. Рефлекторно он взметнул рапиру, попав твари прямо в горло. Тяжелая туша сползла вниз, придавив его к земле. Когти вонзились в его верхнее предплечье, разрывая одежду и кожу.
Потом хватка внезапно ослабла. От мерзкой твари стал исходить обжигающий жар.
Бёртон сбросил ее с себя и едва успел отскочить.
Вервольф вспыхнул ярким пламенем.
Вокруг Бёртона кипел яростный бой, сражение распространилось на все поле.
В толпе метались вервольфы, разрывая людей когтями и зубами.
Боковым зрением Бёртон увидел, как недалеко от него Олифант вынимает шпагу из чьего-то живота.
Воздух задрожал.
Над верхушками деревьев показалась огромная летающая платформа, стена пара, выброшенная ею, заволокла все поле боя.
По бокам платформы открылись двери, оттуда на землю полетели веревки.
Вниз, в клубящийся пар, заскользили люди.
«А! Технологисты, — успел подумать Бёртон. — Их больше, чем нас».
Эдвард Оксфорд приземлился в Грин-парке в воскресенье, 8 сентября 1861 года. Стоял пронизывающий холод. Была почти полночь, одиннадцать тридцать.
Он притаился над откосом около деревьев. Сразу за дорогой, бегущей под холмом, на том самом месте, где убили королеву Викторию, был виден высокий монумент.
В тени деревьев, скрытый от посторонних глаз, Оксфорд мучительно размышлял, где найти сэра Ричарда Фрэнсиса Бёртона.
Он не помнил ни адреса знаменитого исследователя, ни местоположения Королевского географического общества. Был, правда, Клуб каннибалов над рестораном «Бартолини» на Лейсестер-сквер. Он когда-то читал об этом заведении и его эксцентричных посетителях. Ему также было известно, что Бёртон регулярно бывал там.
Еще не так давно одна мысль о визите на Лейсестер-сквер наполнила бы его смертельным ужасом. Но сейчас он уже не боялся получить культурный шок. Он привык к абсурду, царившему вокруг, и чувствовал себя почти защищенным от него. Иллюзия. Сновидение. Не больше. Он бы даже не смог твердо ответить, почему вообще попал сюда, и его это не волновало. Сознание сохранило только две вещи, которые были важны для него: во-первых, надо добраться до девицы Пипкисс, и у него осталась лишь одна ночь; а во-вторых, знаменитый исследователь сэр Ричард Фрэнсис Бёртон устроил засаду, чтобы помешать ему.
Оксфорд не понимал, что в борьбу за него вступили две враждующие силы. Его повредившийся рассудок зациклился на одной-единственной мысли: чтобы поужинать с женой 15 февраля 2202 года, нужно не допустить вмешательства Бёртона в события 30 сентября 1861 года.
Как же это сделать?
Он закрыл глаза и какое-то время раскачивался на месте.
«Да! — решился он. — Нельзя допустить! Надо действовать! Действовать прямо сейчас!»
Он прыгнул и приземлился спустя пять часов на Пантон-стрит, сразу за Лейсестер-сквер. Стояла глухая ночь, улица была темна и пуста. Боясь, что его все-таки заметят, он прыгнул на крышу одного из домов, выходивших фасадом на улицу, а оттуда — на еще более высокую крышу. Он переносился с дома на дом, пока наконец не нашел дымовую трубу, возвышавшуюся над рестораном «Бартолини». Однако, прежде чем устроиться здесь, он прыгнул и приземлился через сутки у той же самой трубы как раз в то мгновение, когда Биг-Бен пробил полночь.
Он долго и терпеливо ждал, холод пронизывал его, но Бёртон не появился.
В три часа утра он сдался и прыгнул в следующую ночь, 10 сентября.
И снова безрезультатно.
На следующую ночь члены клуба собрались, хорошо провели время и разошлись в два часа ночи.
Бёртона среди них не было.
Джек-Попрыгунчик попробовал еще один вечер, потом еще и еще. Он упорно ждал, до тех пор пока полное истощение не сразило его, и он уснул, прислонясь к трубе. Проснувшись на рассвете, он обругал себя последними словами и опять двинулся сквозь время.
Только под утро во вторник, 17 сентября, он заметил нужного человека.
Сэр Ричард Фрэнсис Бёртон вывалился из «Бартолини» в час ночи.
Он был сильно пьян.
Пока он, шатаясь, брел по улице, Джек-Попрыгунчик следовал за ним по крышам. Он не спускал с него глаз.
Он сопровождал свою жертву по улицам и переулкам, пытаясь понять, куда же направляется исследователь, потому что со стороны выглядело, будто Бёртон бредет куда глаза глядят и совершенно бесцельно.
Огромным прыжком Оксфорд перемахнул через глубокое ущелье Чаринг-Кросс-роуд, приземлился на покатой крыше, заскользил по ней и перепрыгнул на следующее здание.
Он двигался по городу, как огромный причудливый кузнечик.
Что-то большое и белое захлопало крыльями над его головой. Это был огромный лебедь, который тянул за собой воздушного змея с ящиком. Оттуда высунулся человек, посмотрел на него и вскрикнул:
— Что за черт!
Джек-Попрыгунчик не обратил на него внимания, считая, что в викторианскую эпоху ничего подобного не существовало, а значит, лебедь и его пассажир — еще одна иллюзия. Он последовал за своей жертвой в какую-то совсем убогую часть города. Но тут Бёртон вошел в длинный пустой переулок.
— Пора! — прошептал человек на ходулях.
Он запрыгал вперед, подождал, пока прокатит мимо пенни-фартинг — неизвестная ему машина, — и спустился на улицу.
Огромное металлическое устройство, похожее на краба, свернуло за угол и с лязгом направилось к нему. Под его «брюхом» мелькало и сверкало множество металлических рук, собиравших мусор с мостовой. Потрясенный этим зрелищем Оксфорд в оцепенении смотрел, как устройство переваливается из стороны в сторону. Его охватили сомнения: в нужном ли времени он оказался?
Как только краб вполз в переулок, из которого должен был появиться Бёртон, завыла сирена. Эхо сигнала гулко отразилось от стен и умерло вдали; на смену ему пришло шипение пара, выброшенного двумя направленными вниз трубками в задней части машины. Белое облако заволокло вход в переулок.
Джек-Попрыгунчик пробрался через облако и оказался лицом к лицу со своим врагом.
— Бёртон! — проскрипел путешественник во времени, уставившись на знаменитого исследователя. — Проклятый Ричард Фрэнсис Бёртон!
Он прыгнул и ударил человека в правое ухо. Тот отлетел к противоположной стене.
— Я говорил тебе: не лезь в мои дела! — сказал он. — Ты не послушался!
Он схватил Бёртона за волосы, вздернул его голову, впился ему в лицо своими страшными глазами.
— Больше я говорить не буду. Это последний раз!
— Ч-что тебе надо? — выдохнул Бёртон.
— Не лезь в мои дела! Это не твое чертово дело!
— Какие дела?
— Не прикидывайся овечкой! Сегодня я не буду убивать тебя, но — клянусь! — если ты не перестанешь совать куда не надо свой чертов нос, в следующий раз я сломаю тебе шею!
— Не понимаю, о чем ты говоришь! — заорал Бёртон.
Оксфорд снова ударил его.
— Что за силы ты собрал против меня? Твое ли это дело? Ты должен заниматься совсем другим! И твоя судьба находится совсем в другом месте. Понял? — Он двинул предплечьем прямо в лицо Бёртону. — Понял или нет?