Выбрать главу

— Траунс! Честен! — проревел Бёртон, заметив их обоих, сражавшихся недалеко от него. — Джек здесь! Помогите мне!

Детектив-инспектор Честен схватился с огромным технологистом, который, судя по одежде и ожогам на коже, работал кочегаром винтокорабля, парившего над ними. Рядом с ним Честен казался карликом, который каким-то чудом каждый раз уворачивался от гигантских кулаков, одновременно осыпая ударами нависшую над ним камнеподобную челюсть. Пока Бёртон наблюдал за поединком, колени технологиста подогнулись, он тяжело уселся на землю, и — бум! — его голова дернулась влево, а кулак Честена врезался в челюсть справа. Хрясь! — новый страшный удар слева. Технологист упал и отключился.

Худой детектив потряс руками, согнул и разогнул пальцы, точно разминая, и с улыбкой подбежал к Бёртону.

Тем временем детектив Траунс демонстрировал куда более простой способ ведения боя. С дубинкой в руке он двигался от врагу к врагу, сшибая их с ног сильными ударами по голове.

Он тоже бросился на зов Бёртона.

— Сражение охватило все поле, — крикнул он. — Их больше, чем нас! Мы теряем людей, капитан!

— Где этот ваш Джек-Попрыгунчик? — спросил Честен, стирая пятно крови с очков.

— Там! — Но как только Бёртон указал туда, где упал Эдвард Оксфорд, человек на ходулях внезапно поднялся и запрыгал прочь, оставляя за собой дождь искр и след от голубого пламени.

— За ним! Не дайте ему убежать!

Оксфорд, сделав два больших прыжка, вырвал лопату из рук какого-то зазевавшегося жителя деревни, ударил его по голове и начал размахивать лопатой направо и налево.

Траунс и Честен кинулись к нему.

Бёртон поднял арбалет, навел его на левую ногу Джека-Попрыгунчика и хотел уже нажать на курок.

Вдруг из его правого предплечья вылез кончик рапиры и тут же скрылся.

С криком боли Бёртон уронил арбалет технологистов, и дротик со свистом взлетел в воздух.

Он повернулся. Перед ним стоял Лоуренс Олифант.

— Ты наносишь удары сзади, Олифант? — спросил он, отступая назад и вынимая шпагу левой рукой.

— Сегодня я не чувствую себя джентльменом, — ответил альбинос. — Мне не нравится сражаться одной рукой; теперь, по меньшей мере, мы уравняли счет.

— Как поживает ваша лапка? Разве вы еще не зализали ее? Да, и пуля в предплечье прямо над ней… Бедный маленький котенок.

Клинки схлестнулись.

Кровь бежала по пальцам правой руки Бёртона и капала на траву.

— Я вижу, у вас моя шпага… — заметил Олифант. — Я полон решимости вернуть ее. Она сделана специально для меня. Очень тонкая работа.

— Верно. Изумительный баланс, — согласился Бёртон. — А я хочу сохранить ее как сувенир, после того как проткну тебя насквозь. Ирония судьбы в том, что этот клинок, заказанный вами для себя, пронзит ваше подлое сердце.

Оба надвигались друг на друга хищными кругами.

Клинок Олифанта мелькнул в воздухе. Бёртон легко парировал и уколол человека-пантеру в плечо.

— Ну и ну! — воскликнул королевский агент. — Сегодня вы не слишком проворны!

Олифант оскалил клыки.

Через его плечо Бёртон увидел, как вервольф сшиб на землю Траунса. Детектив-инспектор Честен бросился к нему, вынул револьвер и выстрелил прямо в череп монстра. Повернувшись, он заметил Бёртона, поднял пистолет и направил на затылок Олифанта. Но Бёртон слегка покачал головой, как бы говоря: «Нет. Этот мой».

Честен кивнул и опять бросился в бой, преследуя Джека-Попрыгунчика.

Олифант сделал выпад и почти уколол Бёртона в грудь. Королевский агент отразил удар и использовал свой коронный прием, так что шпага не только вылетела из руки альбиноса, но и раскололась надвое.

Бёртон приставил рапиру к горлу противника.

Олифант злобно засмеялся, отступил на шаг и выхватил револьвер, целясь Бёртону между глаз.

Королевский агент опустил оружие.

— Ну ты и подлец, — сказал он.

Кошачьи глаза Олифанта сузились. Он нажал на курок.

В ту же секунду в лицо ему ударил черный предмет, который шмякнулся на землю, выпустив облако угольной пыли. Альбинос опрокинулся на спину, выстрел прогремел.

Промах!

— Йа-ууу! — крикнул кто-то.

Бёртон задрал голову и увидел Алджернона Суинберна, который улыбался ему, сидя в ящике бешено крутившегося змея, привязанного к огромному лебедю. Большая стая гигантских птиц летела с юга, их белоснежные перья ярко выделялись на ночном небе, сверкали в свете ламп, зажженных на винтостульях.

В каждом змее, за исключением этого, сидели по два мальчика-трубочиста и швыряли мешки с сажей в «развратников» и технологистов.