Колбасная лавка господ Лампоннар располагалась на Монмартре перед церковью святого Петра. Витрина лавки призывно переливалась огнями. Чего там только не было – окорока, связки сарделек, копчёные колбасы и много других деликатесов.
Лавкой владели супруги Лампоннар. Муж был плешивым худым человечком с острым носом, похожим на вороний клюв. А его тучная жена с густой копной волос вечно ходила с кислой физиономией.
Когда Луисон и его кузен Оливье зашли в лавку (у них под ногами незаметно проскочил и Луноброд), госпожа Лампоннар составляла список колбас, а её муж возился с починкой огромной мясорубки.
– ЭЙ ВЫ, БЕССТЫЖИЕ ВОРЫ, СЕЙЧАС ЖЕ ВЕРНИТЕ МОИ КОЛБАСКИ! – прямо с порога закричал Луисон.
Напуганный до смерти господин Лампоннар выронил из рук мясорубку – она грохнулась оземь, а винтики, шайбы и шурупчики разлетелись во все стороны. Бум-тара-бум!
– Какого дьявола… – резко повернулась разгневанная жена.
Но продолжить она не успела – Луисон подбежал к прилавку, набрал воздуха в лёгкие и закричал во всё горло:
– Вы за это дорого заплатите, жалкие мошенники! Это мои колбаски, понятно?! МОИ! Если хотите выиграть «Золотого Поросёнка», научитесь делать приличную колбасу! И прекратите класть в колбасу столько укропа!
Услышав вопли злобного толстяка, господин Лампоннар задрожал как осиновый лист.
А вот его жена рассердилась не на шутку.
Да так, что открыла огромную банку с маринованными перепелиными яйцами, вытащила две штуки и закинула их прямо в рот Луисону.
– А ну, проваливай отсюда, грубиян! Ишь, деревенщина! Возомнил, будто его колбаски могут соперничать с нашими… Тьфу! Знаешь, что я тебе скажу? Если кто-то стащил твои колбаски, то ему же хуже – у него скрутит живот!
Тут взбешённый Луисон схватил с витрины курицу и запустил ею в хозяйку – та и сама закудахтала, как курица на насесте:
– Бернар! Сделай что-нибудь, дуралей! Гони взашей этого мужлана из нашей лавки!
Но муж лишь снова выронил части мясорубки, которые только что подобрал с пола и сложил в своём фартуке.
Бум-бара-бумс!
– Но… дорогая… я не знаю… – пробормотал он, обливаясь холодным потом.
Он покосился на внушительную корпуленцию Луисона Бонне.
Госпожа Лампоннар вне себя схватила палку копчёной колбасы и с размаху швырнула её в Луисона.
Увы, она промахнулась, и колбаса угодила прямо в лоб бедняге Оливье, который стоял рядом.
Тут Луноброд, внимательно наблюдавший за этой безобразной сценой, решил, что пора действовать. Молниеносно, словно ягуар, он перемахнул через лавку и прошмыгнул в открытую дверцу, которая вела в колбасный цех. Там он кинулся обнюхивать всё вокруг.
В колбасном цеху всё источало ароматы: горячие колбаски прямо из коптильни, свежие соусы, душистые травы и пряности, разложенные по банкам…
Луноброд обнюхал всё вдоль и поперёк, но не учуял и следа кориандра, который Луисон добавлял в свои колбаски.
Теперь кот был уверен в одном: этих колбасок здесь вообще никогда не было!
Заметив, что крики в лавке стихли, Луноброд вернулся и высунул мордочку из-за двери колбасного цеха.
Казалось, что по лавке промчался ураган! Всё вокруг было усыпано солью, по стене стекало разбитое яйцо, а под глазом у господина Лампоннара красовался здоровый синяк!
Жена колбасника подбирала с пола банки с мясными консервами, причитая:
– Бернар, этот тип окончательно спятил. Мы должны заявить в полицию! Пусть он заплатит за ущерб!
– Да, дорогая, – пробормотал бедный муженёк, стряхивая с плеча бифштекс.
– Ворвался как смерч, обозвал нас ворами… Какая наглость! И что за самомнение!
– Да, дорогая.
– Ах! – не унималась жена. – Можно подумать, что кому-то нужны его жалкие колбасные обрезки! Тьфу, тьфу и ещё раз тьфу!
– Да, дорогая.
Мистер Луноброд всё понял: господа Лампоннар были невиновны. Стало быть, преступление совершил кто-то другой. Но кто?
Кот выскользнул из колбасной лавки и увидел повозку Бонне, которая быстро удалялась. А вот за почтовым ящиком притаился какой-то тип – словно шпион, он что-то выслеживал и вынюхивал.
Это был Луисон! Толстяк шпионил за колбасной лавкой Лампоннар.
А с учётом его габаритов, верзилу можно было заметить так же легко, как слона, прикрывшегося обувной коробкой.