– Не надо. Я найду бар сама. Болтай с Джинджи и… с Сэнди.
Она пробилась к бару. Оказалось, что стакан минералки добыть не так-то просто. Надо стоять в очереди. Она узнала нескольких человек, изображенных на плакатах. Их обслуживали раньше других.
В конце концов, что притворяться! В ее мире происходит то же самое.
– Послушайте, вы, случайно, не Нина Ньяньярелли, оперная звезда?
– Робин! – воскликнула Нина, узнав светловолосого барабанщика. – Вы только что пришли?
– Минут двадцать назад. – Он оглядел ее откровенный костюм. – Я пришел один, и, если вы захотите сбежать от того рок-певца, с которым пришли…
– Осторожно, он может вас услышать! А он знает, что я люблю блондинов, – сказала она с улыбкой.
Нина наконец выпила минералки, и они с Робином пошли искать Люка, Джинджи и Сэнди.
Прибывали все новые гости, толпа росла. В зале с двумя телекамерами было полно журналистов, но мало фотографов. Пока Нина пробивалась через толпу «мужчин худее и женщин выше ее», рок-музыка продолжала вносить свою лепту в общий хаос.
– А где Люк? – спросила Нина, когда они нашли Джинджи.
– Его утащил какой-то служащий компании поговорить о… – Джинджи сделала неопределенный знак рукой, – о бизнесе, наверное.
– Как вы познакомились с Люком? – стараясь перекричать музыку, громко спросила Джинджи.
– Судьба, – ответила Нина с театральным пафосом. Она рассказала – в приглаженном варианте – об их первой встрече.
– На Люка это похоже, – засмеялась Джинджи. – Песни он пишет прекрасные, а вот вести светские беседы не мастак.
– А как вы с ним познакомились?
– Работали вместе. Сто лет назад. Он и вот этот, – Джинджи показала большим пальцем на Робина, – выступали в Мичигане. Я там начинала. Они пришли ко мне и заявили, что я страшно талантлива и потрясающе сексапильна. Это стало началом и фундаментом нашей дружбы.
– Мне трудно представить вас обоих бедными, никому не известными, отчаянно пробивающими себе дорогу.
– О! Мы и были такими, даже хуже. Я была жутко честолюбива. Люк тоже. Но по-другому. Он очень во многом сомневался. Но даже если с ним не подписывали контракт или не давали площадку, он продолжал идти вперед, не падая духом. Он всегда верил в то, что пишет стоящие вещи и рано или поздно их услышат.
– И я услышала.
Все повернулись на знакомый голос и увидели Кейт Хаммер.
– Я удивлена, Джинджи, что, несмотря на ваши взаимоотношения с фирмой, они вас вообще сюда пустили.
– Они знали, что я без Джинджи не пойду, – твердо сказал Сэнди.
Нина посмотрела на него удивленно. Это был максимум того, что он вообще сегодня произнес.
– Привет, Нина. – Кейт опять пожала Нине руку так, что ей стало больно. – Вы сегодня сами на себя не похожи.
Нина засмеялась:
– Экспериментируем. Я твердо решила выглядеть сегодня как подружка рок-звезды. На следующей неделе очередь Люка выглядеть джентльменом.
– На это стоит поглядеть. Непременно куплю билет, – сказал Робин.
– А я на такое зрелище продам билеты, – сказала Кейт.
– Начинаю понимать, почему Люк считает вас великим менеджером, – сказала Нина.
– С присущей мне скромностью соглашусь с ним, – улыбнулась Кейт, – и по праву сочту возможным дать Джинджи совет.
Певица поморщилась.
– С вами хочет поговорить журналистка. Она серьезный репортер. Пишет о роке. Если вы скажете несколько хороших слов о фирме – вы ведь сегодня ее гостья, – это поможет вам наладить взаимоотношения.
Джинджи застонала и отчаянно заспорила, но Кейт в конце концов ее убедила. Высвободив свою руку из руки Сэнди, Джинджи встала.
– Присмотрите за ним вместо меня, – сказала она Нине и ушла.
Нина встала рядом с Сэнди и поощрительно улыбнулась ему. Красный как рак, Сэнди робко улыбнулся в ответ. Нина поболтала с Кейт и Робином, рассказавшими ей несколько забавных историй о первых шагах Люка в рок-музыке. Кейт вспомнила, как она, уже будучи их менеджером, затащила брыкающегося и истошно вопящего Люка к французскому парикмахеру, чтобы он придал ему некоторую изысканность и завершенность.
– Люк уверял, что стричься в парикмахерской должны только женщины. До того как мы встретились, его стригла только сестра. Вы бы слышали, как он завопил, когда парикмахер хотел побрызгать его волосы лаком.
Кейт и Робин извинились и отошли к другим музыкантам. Нина осталась с Сэнди. Хоть парень и молчал как пень, он начинал Нине нравиться. Среди этого гама и претенциозной болтовни в его застенчивости было что-то привлекательное. Ее восхищала его собачья преданность Джинджи.
Кругом были жадные глаза и хватающие все, что можно, руки. Нина знала, что в отличие от оперных певцов, которые идут к намеченной цели медленно и нередко выдвигаются лишь к зрелому возрасту, рок-звезды взлетают молниеносно, и их часто так же быстро забывают. Это предопределяет очень напряженный жизненный ритм.