– Да, сэр, какао каждый вечер приносили к ней в спальню, и она сама подогревала ее ночью… когда ей вдруг вступало в голову такое желание.
– Из чего готовили напиток? Просто из какао?
– В общем, сэр, его сдабривали чайной ложкой сахара и двумя чайными ложками рома.
– И кто приносил ковшик в ее комнату?
– Я, сэр.
– Всегда только вы?
– Да, сэр.
– В какое время?
– Обычно когда заходила задернуть шторы, сэр.
– Вы поднимались к ней с ковшиком прямо из кухни?
– Нет, сэр, на газовой плите у нас не слишком много конфорок, поэтому кухарка готовила напиток заранее, перед тем как поставить овощное рагу для ужина. Сначала я обычно брала поднос с ковшиком и ставила его на стол возле вращающейся двери, а позже забирала и уже относила к ней в спальню.
– Вращающаяся дверь ведет в левое крыло дома?
– Точно, сэр.
– А тот стол находится снаружи или за дверью на людской стороне?
– Снаружи, сэр.
– И в какое время вы выставили туда напиток вчера вечером?
– По-моему, сэр, примерно в четверть восьмого.
– А когда перенесли его в спальню миссис Инглторп?
– Ну, когда отправилась закрывать окна, сэр. Около восьми часов. И еще при мне миссис Инглторп тоже пришла в спальню.
– Значит, с четверти восьмого до восьми напиток стоял на раздаточном столе около двери в левое крыло?
– Да, сэр… – Лицо Энни становилось все краснее и вдруг она не выдержала и крикнула: – И если кто-то сыпанул туда соли, сэр, то я не виновата! Я никогда не оставляла солонку рядом с ее ковшиком.
– Почему вдруг вы подумали, что в напитке могла оказаться соль? – спросил Пуаро.
– Да уж, сэр, заметила потом эту соль на подносе.
– Вы заметили соль на вашем подносе?
– Ну да. Обычная крупная поваренная соль. Сначала-то я не видела ее, но когда забирала поднос со стола, чтобы идти в спальню хозяйки, то сразу и увидела. Может, следовало унести поднос обратно на кухню и попросить кухарку сделать новый напиток… Но из-за того, что Доркас ушла, я торопилась и понадеялась, что соль просыпали только на поднос, а в напиток ничего не попало… В общем, я просто смахнула соль передником и понесла поднос наверх.
Мне с огромным трудом удавалось сдерживать волнение. Сама того не сознавая, Энни предоставила нам важную улику. Как бы она изумилась, если бы узнала, что ее «крупная поваренная соль» оказалась стрихнином, одним из самых смертельных ядов, известных человечеству. Но меня также изумило спокойствие Пуаро. Его сдержанность была поразительна. Я с нетерпением ждал его следующего вопроса, но он разочаровал меня.
– Когда вы пришли в спальню миссис Инглторп, закрыта ли была дверь в комнату мисс Синтии?
– Ох! Ну да… сэр, она обычно всегда закрыта. Ее никогда и не открывали.
– А дверь в комнату мистера Инглторпа? Вы заметили, что она тоже была закрыта?
Энни нерешительно помолчала.
– Не могу сказать наверняка, сэр. Она, в принципе, тоже запиралась, но не знаю, была ли заперта вчера вечером.
– А заперла ли миссис Инглторп дверь за вами, когда вы ушли из спальни?
– Нет, сэр, видимо, она заперлась позднее. На ночь-то она обычно запиралась. То есть я имею в виду, запирала дверь в коридор.
– А когда вы вчера убирали в ее спальне, не заметили на ковре большого стеаринового пятна?
– Пятна от свечки? О нет, сэр. Миссис Инглторп вообще не пользуется свечами, только настольной лампой.
– Значит, если бы на ковре осталось такое пятно, то вы полагаете, что обязательно заметили бы его?
– Конечно, сэр, уж я бы наверняка вывела его горячим утюгом через промокательную бумагу.
Далее Пуаро повторил вопрос, который уже задавал Доркас:
– Ваша хозяйка когда-нибудь носила зеленое платье?
– Нет, сэр.
– А может быть, у нее имелась накидка или плащ, или… как это вы называете… спортивная куртка такого цвета?
– Ничего зеленого, сэр.
– И никто в доме не носил ничего зеленого?
– Нет, сэр, – немного подумав, ответила Энни.
– Вы уверены?
– Вполне уверена.
– Bien! Это все, что мне хотелось у вас узнать. Большое вам спасибо, мадемуазель.
С нервным смешком Энни развернулась и, скрипя половицами, удалилась.
Наконец мое сдерживаемое волнение прорвалось.
– Пуаро! – воскликнул я. – Поздравляю вас! Какое потрясающее раскрытие!