– Ни в коей мере.
– Ясно. – Пуаро, видимо, исчерпал свои вопросы.
Джон начал обсуждать с адвокатом какие-то вопросы, связанные с документами миссис Инглторп, а я подсел поближе к Пуаро и тихо спросил:
– Неужели вы думаете, – с любопытством спросил я, понизив голос, – что миссис Инглторп написала новое завещание, оставив все свои деньги мисс Говард?
– Нет, – улыбнувшись, ответил бельгиец.
– Тогда зачем же вы привели ее в пример?
– Тише!
Джон Кавендиш, подняв голову от бумаг, обратился к Пуаро:
– Не желаете ли вы, месье, пойти с нами? Мы просматриваем документы моей матери. Мистер Инглторп готов предоставить решение всех вопросов мистеру Уэллсу и мне.
– Что значительно упрощает дело, – проворковал адвокат. – Поскольку формально, конечно, он имеет право… – Он не закончил, сознавая, что все и так его поняли.
– Мы хотим начать с ее письменного стола в будуаре, – пояснил Джон, – а потом подняться в ее спальню. Наиболее важные документы она хранила в пурпурном бюваре, и мы должны внимательно изучить их.
– Согласен, – поддержал его адвокат, – вполне возможно, что там обнаружится новое завещание, написанное позднее того, что имеется в моем распоряжении.
– Да, более позднее завещание имеется, – произнес Пуаро.
– Что? – Джон и адвокат потрясенно взглянули на него.
– Или, точнее, – преспокойно продолжил мой друг, – оно существовало.
– Что значит «существовало»? Где же оно сейчас?
– Сгорело.
– Сгорело?
– Да. Взгляните сюда. – Он извлек обгоревший клочок, найденный нами в камине спальни миссис Инглторп, и вручил его адвокату, кратко пояснив, где и когда он нашел его.
– Но, возможно, это было какое-то старое завещание?
– Я так не думаю. Более того, я почти уверен, что его написали не далее как вчера днем.
– Что? Невероятно! – одновременно вырвалось у обоих мужчин.
Пуаро взглянул на Джона.
– Я докажу вам это, если вы пошлете за вашим садовником.
– Ну, разумеется… однако не понимаю…
Подняв руку, Пуаро вынудил его замолчать и предложил:
– Сделайте, как я прошу. А потом можете спрашивать все, что пожелаете.
– Отлично. – Джон позвонил в колокольчик.
Вскоре, как положено, появилась Доркас.
– Доркас, попросите, пожалуйста, Мэннинга зайти сюда, чтобы поговорить со мной.
– Слушаюсь, сэр. – Служанка удалилась.
Ожидание проходило в напряженном молчании. Лишь Пуаро выглядел абсолютно спокойным. Придирчиво взглянув на книжную полку, он смахнул оставленную в углу пыль.
Тяжелая поступь подбитых гвоздями башмаков по гравиевой дорожке возвестила о приближении Мэннинга. Джон вопросительно глянул на Пуаро. Последний кивнул.
– Заходите, Мэннинг, – пригласил Джон. – Мне нужно поговорить с вами.
Медленно и робко садовник вошел из сада в кабинет через застекленные двери и остановился на почтительном расстоянии. Стащив с головы шляпу, он нервно мял ее в руках. Спина его сильно сгорбилась, хотя, вероятно, он выглядел старше своих лет, а его смышленые и проницательные глаза противоречили медлительной и весьма осторожной манере разговора.
– Мэннинг, – сказал Джон, – мне нужно, чтобы вы ответили на несколько вопросов, которые задаст вам этот господин.
– Ясное дело, сэр, – пробурчал садовник.
Пуаро живо выступил вперед. Скользнувший по нему взгляд Мэннинга отразил легкое пренебрежение.
– Вы ведь вчера днем высаживали бегонии на клумбе с южной стороны дома, не так ли, Мэннинг?
– Да, сэр, мы с Уиллом.
– А миссис Инглторп подошла к окну и позвала вас, верно?
– Да, сэр, позвала.
– Расскажите мне попросту, что именно произошло потом.
– Ну, в общем, сэр, ничего особенного. Она просто попросила Уилла съездить на велосипеде до деревни и привезти какую-то форму для завещания, или что-то в таком роде… я точно не знаю… она записала ему нужные слова на бумажке.
– И что же дальше?
– В общем, он так и сделал, сэр.
– А что произошло потом?
– Мы опять отправились сажать бегонии, сэр.
– Разве миссис Инглторп не позвала вас снова?
– Позвала, сэр, хозяйка позвала и меня, и Уилла.
– Зачем же?
– Она предложила нам зайти прямо к ней в комнату и поставить наши имена под каким-то длинным документом… там еще стояла ее подпись.