На развилке лестницы стояла Мэри Кавендиш, глядя в холл, видимо, в том направлении, где исчез наш порывистый бельгиец.
– Мистер Гастингс, что случилось с вашим замечательным маленьким другом? Он пролетел мимо меня с каким-то безумным видом.
– Его очень расстроило одно дельце, – туманно ответил я.
На самом деле я просто не знал, что Пуаро предпочел бы пока скрыть от домочадцев. Увидев выразительную улыбочку, скользнувшую по губам миссис Кавендиш, я попытался перевести разговор на другую тему, спросив:
– Они ведь еще не виделись, правда?
– Кто?
– Мистер Инглторп и мисс Говард.
Она как-то странно глянула на меня.
– А вы думаете, что если они встретятся, то произойдет нечто ужасное?
– Неужели вы так не думаете? – опешив, поинтересовался я.
– Нет, – заявила она, одарив меня своей мягкой улыбкой. – Я предпочла бы увидеть бурную ссору. Она могла бы разрядить атмосферу. Ведь сейчас все мы напряженно о чем-то думаем, но жутко мало говорим.
– Джон думает иначе, – заметил я. – Ему хотелось удержать их от встречи.
– Джон слишком многого хочет.
Что-то в ее тоне возмутило меня, и я выпалил:
– Старина Джон крайне порядочен и справедлив.
Она помолчала, с любопытством разглядывая меня, а потом заявила, к моему изумлению:
– Так вы верны старому другу… Такая черта достойна восхищения.
– А вы разве не отличаетесь верностью?
– Ах, я отношусь к дружбе менее щепетильно.
– Почему вы так говорите?
– Потому что это правда. Сегодня я могу быть очарована моими друзьями, но завтра, возможно, уже вовсе забуду о них.
Не знаю, что на меня нашло, но я страшно разозлился и заявил, довольно глупо и бестактно:
– Однако доктора Бауэрштайна вы, видимо, неизменно считаете очаровательным!
Мне пришлось мгновенно пожалеть о своих словах. Мэри точно окаменела. На ее лицо будто опустилось забрало шлема, полностью скрыв черты реальной женщины. Она молча развернулась и быстро пошла вверх по лестнице, а я стоял, как последний идиот, пялясь ей вслед.
Донесшиеся из холла суматошные крики вывели меня из оцепенения. Я услышал, как Пуаро громогласно рассказывает о пропавшей улике. Подумав, что моя дипломатичность оказалась напрасной, я испытал досаду. Этот маленький безумец, казалось, решил посвятить всех домочадцев в тайны расследования, хотя я лично сильно сомневался в разумности такой огласки. И вновь мне невольно стало жаль того, что мой разволновавшийся друг настолько потерял голову. Я быстро сбежал по ступенькам. При виде меня Пуаро практически сразу успокоился.
– Старина, – тихо произнес я, оттащив его в сторону, – разумно ли вы ведете себя? Не хотите же вы на самом деле, чтобы весь дом узнал о нашем досадном промахе… Вы же играете на руку убийце!
– Вы так думаете, Гастингс?
– Уверен.
– Ладно, ладно, друг мой, впредь я буду учитывать ваши предусмотрительные советы.
– Вот и хорошо. Хотя, к сожалению, они немного запоздали.
– Несомненно.
Он выглядел таким подавленным и смущенным, что я даже пожалел его, хотя продолжал думать, что он заслужил мой разумный упрек.
– Что ж, – изрек он в итоге, – нам пора уходить, mon ami.
– Вы считаете, что уже все закончили здесь?
– Да, на данный момент. Вы прогуляетесь со мной до деревни?
– С удовольствием.
Он взял свой маленький баул, и мы вышли в парк через застекленные двери гостиной. Навстречу нам попалась Синтия Мэрдок, и Пуаро галантно посторонился, пропуская ее.
– Простите, мадемуазель, позвольте задержать вас на минутку.
– Да? – Она заинтригованно обернулась к нему.
– Вам приходилось готовить лекарства для миссис Инглторп?
– Нет, – слегка покраснев, стесненно ответила Синтия.
– Только приносили ей порошки?
– Ах, да, однажды я принесла ей немного снотворного, – еще больше покраснев, призналась она.
– В этой коробке? – уточнил Пуаро, показав ей опустевшую коробку.
Она кивнула.
– Вы можете сказать мне, как оно называлось? Сульфонал? Или веронал?
– Нет, порошок бромида.
– Вот как! Благодарю вас, мадемуазель, всего наилучшего.
Мы быстро направились к выходу из парка. По пути я то и дело поглядывал на своего спутника. Раньше я частенько замечал, что в моменты волнения глаза его становятся по-кошачьи зелеными. И сейчас они сияли, как изумруды.