Значит, материализм, выводящий жизнь и организование из материи, смешивает (чту он делает зачастую) причину с условием. Конечно, материя тела человека представляет условие материального его существования; но отсюда далеко еще до того, чтоб она была его причиной. Только на первый взгляд может показаться, что материализм решает загадку о человеке; на самом деле он отводит только глаза. Ее не решает и древнее о душе учение спиритуалистов, искавших душу в ненадлежащем месте, в области, освещаемой сознанием. От такой ошибки должно бы было удержать нас уже следующее соображение. Мы не обладаем ни малейшей долей сознания в период утробной нашей жизни; что же касается нашей жизни внеутробной, то вполне развившееся сознание приходит к нам только в годы нашей зрелости; кроме того мы лишены сознания в течение целой трети нашей жизни, занимаемой сном; наконец, в течение всей нашей жизни нами не сознается целая половина наших неорганических отправлений. Но если так, если мы можем жить без сознания, то естественно, что поддерживающая нашу жизнь сила должна пребывать в области нашего бессознательного. С этой поддерживающей нашу жизнь силой мы встречаемся в гипнотизме и еще более в сомнамбулизме, в котором она является силой не только поддерживающей нашу жизнь, но вдобавок и организующей наше тело, причем деятельность ее сопровождается трансцендентальным нашим сознанием, связанным с природой гораздо большим числом нитей, чем наше чувственное сознание. Обнаруживаемые человеком, находящимся в сомнамбулическом состоянии, высшие его способности уже издавна возбуждали в оккультистах такое удивление, что они пришли к заключению о божественном происхождении и бессмертии его души. "Действуюшую на расстоянии магическую силу, говорит ван Гельмонт, мы должны искать в той части нас самих, которая есть образ божий" 1). Таким образом, сказанию, что человек создан по образу Божию, оккультисты придавали гораздо более широкое значение, чем это обыкновенно делается. A именно. Когда говорят, что человек создан по образу Божию, то обыкновенно разумеют земного человека, в каковом случае будет вполне прав Вольтер, сказавший, что "tant pis pour Dieu, si je lui ressemble". Оккультисты же видят наше богоподобие в трансцендентальном нашем субъекте. Вот почему ван Гельмонт выражается так: "Я говорю, что человек есть одаренное разумом животное: но истинный человек – отнюдь не животное, он – истинный образ Бога" 2).
1) Van Helmont: De magnetica vulnerum curatione, §88.
2) Там же, §83.
На существовании магических способностей человека, необъяснимых физиологически, a следовательно предполагающих существование в нем отличного от его тела носителя, оккультисты и основывали доказательство его бессмертия.
"В тайниках нашей души, – говорит Агриппа, – пребывает всевидящее око, которое ослеплено и стеснено в своем зрении тесной и мрачной темницей нашего тела, но которое после нашей смерти, по выходе нашей души на волю бессмертия, обретает целостное знание. У умирающих и обессилевших от старости людей наступает иногда необычайное просветление, потому что их душа, уже до некоторой степени освободившаяся от чувственных оков и приблизившаяся к будущей своей обители, не настолько подчинена своему телу, как душа других людей" 1).
1) Kiesewetter: Geschichte des Occultismus, 29.
Но эти магические способности нашей души ни за что не могли бы сделаться предметом опыта, если бы мы не жили одновременно двумя жизнями: материальной и трансцендентальною. Если бы трансцендентальный наш субъект с рождением нашим утрачивал свою трансцендентальную природу и взамен ее приобретал природу земную, если бы земное существование наше было перерывом и разрешением нашего существования трансцендентального, к которому мы возвращались бы только после нашей смерти, то хотя и тогда существовал бы спиритизм, но не существовало бы сомнамбулизма. Тогда был бы закрыт для нас путь к пониманию оккультических явлений и к решению загадки о человеке; тогда не существовало бы даже всего оккультизма за исключением спиритизма. Оккультические явления возможны и понятны только под тем условием, что мы одновременно живем двойной жизнью. Допущение, что человек путем самопогружения или погружения его другими людьми, при помощи некоторых средств, в экстаз снова превращается в трансцендентальное существо, вследствие чего у него и обнаруживаются магические силы познания и воления, есть допущение вполне невозможное. Ведь нельзя, например, допустить, что магнетизер может пассами сделать нас ясновидящими. Допустить же, что он погружает нас в состояние чувственной бессознательности, вследствие чего уже пребывавшее в нас в скрытом состоянии трансцендентальное наше сознание eo ipso выходит из этого своего состояния, вполне возможно. Итак, говоря словами Канта, оба лица нашего субъекта должны существовать одновременно, иначе был бы невозможен никакой оккультизм. Трансцендентальное наше сознание восходит, как только заходит наше сознание чувственное, подобно тому как начинают загораться на небе звезды, как только заходит солнце; ведь звезды не приходят на небо, как думали древние арийцы, когда уходит с него солнце; они находятся на нем одновременно с солнцем, с заходом которого делаются только видимыми.