В не лучшем положении находится и третья теория — теория местного происхождения этрусков.
Ее сторонники, а к ним относятся, например, известные итальянские этрускологи Альфредо Тромбетти и Джакомо Девото, главные свои аргументы черпают из области лингвистики. Они подчеркивают, что язык этрусков не относится к индоевропейским языкам, на которых говорили переселенцы, проникавшие в Грецию и Италию во II тысячелетии до н. э. Население, жившее в Италии до их прихода, говорило на другом языке, который и следует считать родоначальником языка этрусков. Таково, по крайней мере, мнение исследователей, утверждающих, что этруски не только происходят от италийских племен, но и относятся к древнейшему населению Италии.
Но если этруски действительно представляют собой автохтонное население Италии, то как объяснить тот факт, что связанные с ними находки относятся к сравнительно позднему периоду — точнее, к VIII, самое раннее к концу IX века до н. э.? Как, далее, объяснить, что язык древнего италийского населения оказался настолько жизнеспособным, что стал основой для языка этрусков, в то время как никаких других достоверных сведений об италийских автохтонах не сохранилось?
Таким образом, и теория о местном происхождении этрусков имеет свои «белые пятна», и ее аргументы не всегда убедительны.
Ученых, естественно, не может ободрить тот факт, что усилия многих известных исследователей не дали никаких результатов, кроме новых гипотез, пусть нередко остроумных и более или менее правдоподобных, но все же не подтверждаемых неопровержимыми доказательствами, и что за их хрупкой конструкцией мы ясно различаем Геродота или Дионисия Галикарнасского.
Некоторые даже впали в пессимизм, не веря, что тайну происхождения этрусков когда-либо удастся открыть. Да и есть ли смысл пытаться это сделать? Часть этрускологов, например известная итальянская исследовательница Луиза Банти, сознательно ограничивается изучением лишь фактов, ощутимых в буквальном смысле слова. Разбирая и описывая археологические находки, Луиза Банти стремится воссоздать по возможности более полную и яркую картину этрусской цивилизации, величия которой не может умалить ни один из вариантов происхождения этрусков.
Однако даже самое глубокое и детальное исследование, сводящееся только к анализу археологических находок, не дает возможности всестороннего изучения этрусков и их культуры. Отношение к сложнейшему вопросу происхождения этрусков помимо всего прочего отражает современный взгляд на всю этрусскую цивилизацию. Бесспорно, мы оценивали бы иначе раннюю фазу итальянской и римской истории, если бы были уверены, что этруски действительно относятся к местному населению Италии. Насколько конкретнее, далее, была бы наша оценка влияния Востока на зарождающуюся историю Европы, если бы удалось доказать, что родиной этрусков на самом деле была Малая Азия.
К тому же проблемы не перестают быть проблемами из-за того, что на них закрывают глаза или откладывают их в сторону. Они могут быть забыты, могут быть временно отодвинуты на задний план, но потом они снова возникнут и привлекут к себе внимание.
Итак, проблема остается, а поскольку до сих пор гипотезы не привели к желаемой цели, некоторые исследователи пытаются достичь ее другим путем — не при помоіци рискованных умозаключении, а отыскивая бесспорные факты.
Где же их искать?
Где же, как не в Этрурии, отвечают ученые. Ведь именно здесь этрусская цивилизация достигла расцвета, а сами этруски стали могущественным народом древнего мира. Поэтому, как считает один из самых известных и эрудированных итальянских этрускологов, Массимо Паллотино, главное не в том, пришли ли этруски в Италию и если пришли, то откуда, а в том, как сложился на территории Италии этрусский народ и благодаря чему достиг таких успехов. Дионисий Галикарнасский, вероятно, благосклонно отнесся бы к такой точке зрения, которая снова переносит проблему, хотя и в несколько преображенном виде, исключительно на территорию Италии.
Стела Авла Фелуска из Ветулонии. VII в. до н. э.
Паллотино исходит из того, что этруски, бесспорно, существуют в Италии с VIII века до н. э. и что с этого момента можно проследить и описать процесс развития этрусков и создания ими своей культуры.
Паллотино правильно замечает, что развитие этрусков происходило не в безвоздушном пространстве. На этот процесс оказывала влияние не только италийская среда того времени — в первую очередь соседние племена, в частности носители культуры Виллановы,— но и окружающий мир, особенно Греция и восточные области Средиземноморья. Благодаря морским связям Этрурии с другими странами и переселению чужеземцев в этрусские колонии этрусская цивилизация складывалась под сильным влиянием греческой и восточной культур. Это обстоятельство создает впечатление, что этрусская культура генетическая составная часть восточной цивилизации.