— Еще чего — в таком дорогом костюме! — сказал Стэнли. — А лишнего комбинезона у нас нет…
— Я съезжу домой, надену старые штаны и куртку и приеду следом.
— Послушайте, — терпеливо принялся объяснять Стэнли, — с такой пустяковой работой мы справимся сами. Если бы нам был нужен помощник, мы взяли бы Гарри (Гарри был мальчиком на побегушках в гараже). Мы уже поужинали, а вы — нет, а я слыхал, что мисс Беннет не любит, когда у нее зря пропадает вкусная еда. Скажите, а если на стене останутся разводы, это ничего? В конце концов мы просто механики с благими намерениями, а не художники-декораторы.
Роберт пошел домой пешком. Магазины на главной улице были закрыты, и у него было чувство, что он идет по незнакомому городу. За день, проведенный в Ларборо, он так отдалился мыслями от Милфорда, что ему теперь казалось, будто он отсутствовал несколько лет. Приветливый добрый покой его дома — совсем не похожий на мертвую тишину Франчеса! — согрел ему душу. Из кухни доносился аромат печеных яблок. Через полуоткрытую дверь в гостиную ему были видны на стенах отсветы огня в камине. Волна тепла, комфорта и уюта приняла Роберта в свои мягкие объятия.
Ему стало стыдно, что он окружен покоем и довольством, когда во Франчесе… Он поднял трубку и стал звонить Марион.
— Это вы! Как я рада! — воскликнула она, когда Роберту, наконец, удалось убедить телефонистку, что у него самые честные намерения. Искреннее тепло в ее голосе поразило неожиданностью: его мысли все еще были заняты белой надписью на стене. У Роберта на секунду перехватило дыхание, и куда-то ухнуло сердце. — А я все думала, как же нам поговорить с вами? Могла бы догадаться, что вы сумеете к нам дозвониться. Вам, наверно, достаточно сказать, что говорит Роберт Блэр, и телефонная станция спешит выполнить все ваши желания.
«Как это похоже на Марион, — подумал Роберт. — Искренняя радость и благодарность — и тут же легкая ирония».
— Вы видели украшение на нашей стене?
— Видел, — сказал Роберт, — но больше его никто уже не увидит — к утру его не будет.
— К утру!
— Механики из моего гаража решили ее уничтожить.
— Мне кажется, ее можно уничтожить только вместе со стеной.
— Ну уж! Если Билл и Стэнли решили ее уничтожить, можете не сомневаться, — к утру ее не будет Их воспитали в школе, которая не признает слова «не получается».
— Какая же это школа?
— Британская армия. И у меня для вас есть хорошие новости: я установил, что мистер Икс действительно существует. Она с ним как-то пила вместе чай. Подцепила его в гостинице «Мидленд».
— Подцепила? Но она же совсем ребенок! Хотя, с другой стороны, выдумала же она эту историю. Раз так, от нее можно ждать чего угодно. А как вы узнали?
Роберт рассказал ей о своих поисках.
— Я так понимаю, у вас во Франчесе сегодня творилось что-то непотребное? — спросил он, закончив сагу об обходе ларборских кафе.
— Да. Мне кажется, что я никогда не смогу отмыться. И эти горлопаны на стене — еще не самое худшее. Хуже всего письма. Почтальон отдал их полисмену, и он передав нам. Не так уж часто полицию можно обвинить в распространении непристойной писанины.
— Да, представляю себе. Но этого следовало ожидать.
— Мы получаем так мало писем, что решили впредь сжигать все подряд, не открывая конвертов — разве что узнаем почерк. А потому пишите адрес на конверте от руки.
— А разве вы знаете мой почерк?
— Конечно, знаем — вы же тогда прислали нам с Невилем записку. Очень симпатичный почерк.
— А вы сегодня видели Невиля?
— Нет, но одно письмо было от него. То есть, это было не совсем письмо…
— Что, какой-то документ?
— Нет, стихотворение.
— Вот как. Вы его поняли?
— Нет, но звучит неплохо.
— Велосипедный звонок тоже звучит неплохо.
Раздался смешок.
— Все-таки приятно, когда твои брови прославляют в стихах, — сказала она. — Но еще приятнее, когда кто-то отмывает гнусную надпись с твоей стены. Я вам очень благодарна, вам и — как их зовут — Биллу и Стэнли. Если у вас есть желание еще как-то нам помочь, может, вы нам привезете или пришлете каких-нибудь продуктов?
— Продуктов! — воскликнул Роберт, ужаснувшись, что такая простая мысль ему самому не пришла в голову. Вот что получается, когда живешь с тетей Лин, которая тебя чуть ли не с ложечки кормит, забываешь, что не всем еда достается сама собой. — Конечно, конечно. Я просто не сообразил, что не можете поехать за покупками.
— Дело не только в том, что мы сами не можем поехать. По понедельникам обычно приезжал фургон из магазина, но сегодня он не явился. А может быть, — поспешно добавила она, — он и явился, но не смог пробиться сквозь толпу улюлюкающих зевак. Так или иначе мы были бы вам признательны, если бы вы купили нам… У вас есть карандаш?
Марион продиктовала ему список необходимого, потом спросила:
— О нас что-нибудь есть в сегодняшнем номере «Ак-Эммы»? Мы его не видели.
— Письма читателей, больше ничего.
— Конечно, все против нас?
— Боюсь, что так. Я вам завтра ее привезу, когда приеду с продуктами.
— Вы на нас тратите страшно много времени. Мне просто неудобно.
— У меня в этом деле личная заинтересованность.
— Личная? — недоуменно спросила Марион.
— В данный момент у меня одна цель в жизни — доказать, что Бетти Кейн бессовестная лгунья.
— А-а-а, — в голосе Марион было облегчение, но также — неужели ему показалось? — разочарование. — Хорошо, мы будем с нетерпением ждать вас завтра утром.
Но до утра Марион ждать не пришлось.
Роберт рано лег спать, но сон не шел, и он обдумывал завтрашний разговор с Кевином Макдермотом: надо обсудить, как подступиться к проблеме мистера Икс. Он также думал о Марион: спит она в своем молчаливом старом доме или прислушивается к скрипам и шорохам?
Окна его спальни выходили на улицу, и около двенадцати часов Роберт услышал, как около дома остановилась машина, и через секунду за окном раздался негромкий голос — почти шепот — Билла:
— Мистер Блэр! Мистер Блэр!
Роберт был у окна чуть ли не раньше, чем Билл позвал его во второй раз.
— Слава Богу, — прошептал Билл. — Я боялся, что свет горит в спальне мисс Беннет.
— Нет, ее окна выходят в сад. Что случилось?
— Во Франчесе бьют окна. Я приехал вызвать полицию, потому что телефонный провод перерезан.
— Кто бьет окна?
— Хулиганы. Я заеду за вами на обратном пути из полиции. Минут через пять.
— А Стэнли остался там? — спросил Роберт, когда темный силуэт Билла уже слился с силуэтом машины.
— Да. Ему бинтуют голову. Я сейчас.
Машина рванула с места и помчалась по главной улице.
Роберт еще одевался, когда мимо окна прошелестели шины несущейся во весь опор полицейской машины — полиция уже ехала во Франчес. Без воя сирены, без грохота выхлопной трубы. Стражи закона отправились выполнять свою миссию, поднимая не больше шума, чем ветерок, перебирающий листья деревьев. Когда Роберт осторожно, чтобы не разбудить тетю Лин, открыл парадную дверь (Кристину мог бы разбудить разве что трубный глас), машина Билла уже стояла у обочины.
— Ну, рассказывай, — сказал Роберт, когда они поехали.
— Так вот, мы уже разделались со своей работенкой — не так уж получилось красиво, но все-таки смотрится лучше, чем то, что мы застали, — выключили фары и начали укладывать инструмент в багажник. Особенно мы не спешили — торопиться нам было некуда, а ночь такая теплая. Закурили и уже подумывали, что надо ехать, как вдруг слышим звон разбитого стекла. С нашей стороны никто к дому не подъезжал, и было ясно, что они подобрались сбоку или сзади. Стэн полез в машину и достал свой фонарик — мой лежал на сиденье, потому что мы им пользовались — и сказал:
— Иди в обход с той стороны, а я пойду с этой — возьмем их в клещи.
— А разве с дороги можно обойти дом?
— В том-то и дело, что очень трудно. Живая изгородь подходит вплотную к стене. В обычной одежде я бы и пробовать не стал, ну а в комбинезоне полез напролом. Хорошо Стэну — он тощий, где хочешь проскользнет. А мне оставалось только лечь на изгородь и ждать, пока она раздастся под моей тяжестью. Короче, мы пролезли каждый со своей стороны, а потом еще сквозь изгородь с дальней стороны и встретились посередине задней стены. Но так никого и не увидели. Потом опять услышали звон бьющегося стекла и поняли, что на одном окне они не успокоятся. Стэн говорит: «Подсади меня, а я потом подам тебе руку». За руку он меня сроду бы не вытянул, но со стороны поля стена гораздо ниже, и мы довольно легко через нее перелезли. Стэн спросил, есть ли у меня что-нибудь тяжелое, кроме фонарика, а я говорю, есть — гаечный ключ. «Чего там ключ, — говорит Стэнли, — у тебя кулаки тяжелее, действуй кулаками».