В 1939 году русские ученые супруги Семен и Валентина Кирлиан изобрели устройство для фотографирования ауры. Но путь к этому изобретению длился почти полтора столетия.
ИЗ АРХИВА СОБЫТИЙ
В 1777 году профессор Лихтенберг, изучая электрические разряды на покрытой порошком поверхности изолятора, наблюдал характерное свечение. Спустя почти столетие это свечение было зафиксировано на фотопластинке и получило название фигур Лихтенберга.
В середине XIX века живший в России ученый Яков Оттонович Наркевич-Йодко обратил внимание на рассказы одного крестьянина, видевшего разноцветное свечение вокруг людей. Ученый придумал электрическое устройство, позволившее запечатлеть это свечение на фотопластинке.
Светился, медленно угасая, только что сорванный с ветки листок. Приятным ровным светом лучилась рука поместного церковнослужителя после молебна, но почему-то светлый круг разрывался и угасал после тихих домашних передряг. Совершенно менялось свечение у заболевшего вдруг человека: появлялись темные точки, пятна, сужалось и превращалось в рваные куски некогда ровное поле.
Снимки эти публиковались в научных журналах. Сам ученый придерживался строго научных взглядов на природу формирующихся картин: «Человеческий организм постоянно вырабатывает электричество в нервных тканях и представляет собою своеобразную электрическую батарею, постоянно обменивающуюся зарядами с окружающим пространством». Свой способ фотографирования Наркевич-Йодко назвал электрографией.
1882 год стал для ученого годом признания его открытия. О Якове Оттоновиче писали как об ученом, опередившем свое время. Проводя многочисленные эксперименты, он заметил разницу в электрографической картине одинаковых участков тела больных и здоровых, утомленных и возбужденных, спящих и бодрствующих людей. Предсказал возможность использования метода для определения психологической совместимости.
С 1890 года Яков Оттонович работал в Институте экспериментальной медицины вместе с прославленным И. П. Павловым. Почетными членами этого института были Луи Пастер и Вихров. Одновременно с работами Наркевича-Йодко фотограф-любитель Монюшко сообщил о возможности фотографирования излучений с помощью искры.
В 1891–1900 годах Никола Тесла в демонстрационных опытах наглядно показал возможность газоразрядной визуализации живых организмов. Тесла получал фотографии разрядов обычной фотосъемкой. Фотоаппарат снимал в токах высокой частоты предметы и тела. Но сложность использовавшейся тогда аппаратуры для получения электрографических снимков препятствовала широкому распространению метода.
Электрографические снимки делали знакомые с трудами предшественников Р. Битнер, А. Погорельский, чешский физик Б. Навратил, американец Ф. Нифер, немец В. Цапек. Все говорили о фиксации неизвестных науке видов излучения.
С 1905 года эти работы попадают в «зону молчания» и о них надолго забывают. Только в 1930-е годы российские изобретатели супруги Кирлиан заново подошли к этим исследованиям.
Семен Давидович Кирлиан прошел этот путь с самого начала. Он был мастером своего дела, мог починить практически любой электроприбор, микроскоп, фотоаппарат — все, вплоть до рентгеновского аппарата.
В своем дневнике С. Д. Кирлиан написал:
Наблюдательность — вот краеугольный камень, положенный в основу всего нового в науке, в том числе и получения электрических излучений живой и неживой природы. Работая физиомехаником в физиотерапевтических кабинетах больниц, я обратил внимание, что диатермические разряды между телом больного и электродом как бы «начинают жить». Во время процедуры они меняют окраску, динамику… Казалось, поведением их управляет тело больного.
Появились мысли, идеи… А что будет, если поставить между электродами и кожей фотопленку? Но в голубоватом свечении полного стеклянного электрода она засветится. Тогда решено было стекло заменить металлом, правда, разряды стали болезненными. Ничего! Наука требует жертв. При изоляции от земли неприятное пощипывание смягчилось.
Так были получены первые уникальные снимки объектов неживой и живой природы с использованием токов высокой частоты…
Для выполнения задуманного требовались новые знания. Пришлось изучать электронную оптику, знакомиться с оптической фотографией, составлять схему за схемой. К огорчению, первые эксперименты дали не «россыпи звезд», а скелет пальцев. Появились шальные мысли: не дело ли это рентгена? Но опыты продолжались. Путь к «россыпям» был тернистым, он прошел через дебри схем, ожоги, непредвиденные результаты, отчаяние. Это был не Его величество случай, а долгий и упорный труд. Труд проникновения в неведомый мир, где зарыты драгоценные формулы здоровья и долголетия человека.