— Давай! Итак, имя Яхве встречается и в Торе, и Ветхом Завете, который, впрочем, является лишь скорректированной версией все той же Торы.
— А что вы хотели? Ведь сам термин «история» означает «из Торы», — снова не удержался наш главный герой. Хоть совсем недавно зарекся больше ни разу не перебивать своего авторитетного собеседника.
— Так вот… — наконец не выдержал Дмитрий Юрьевич и повысил голос, вдобавок наградив наглеца строгим взором. — Заветов, то есть соглашений между неким Верховным Богом и иудеями, существует несколько. Именно поэтому в Библии разделены Ветхий Завет и Новый Завет. Насколько я понимаю, это связано как раз с тем, что, когда происходила очередная смена Богов, с «главным» из них каждый раз непременно заключался новый договор. При этом Яхве-Йахве-Ягве-Иегова на самом деле вовсе не является собственным именем какой-то одной конкретной сущности. Скорее, это наименование статуса, некое обозначение того, что именно она в данный момент является главной.
— Возможно, — согласился Ярослав Иванович.
— Если посмотреть на смысловое значение данного термина в древних языках, то один из вариантов будет звучать как «Дающий жизнь, бытие». Но если происходила последовательная смена тех Планет-Богов, которые в разное время являлись центрами нашей планетарной системы, то тогда каждый из них и был по очереди тем самым Яхве. Произошла смена Звезды, новый Бог стал Яхве и, соответственно, с ним был заключен завет-договор.
— Вероятно, — опять не стал спорить Плечов.
— Исходя из вышеизложенного, можно выстроить следующий ряд верховных Божеств: Уран-Целум, потом Кронос-Сатурн, потом Зевс-Юпитер. Кстати, среди имен Юпитера, которые встречаются в старых текстах, есть вариант Иова, что переводится как «бык», но это также созвучно и с именем Иегова. Однако потом случается рагнарек — троянская война, и начинается эпоха Солнца-Христа. И тут, насколько я понимаю, все уже не так однозначно, поскольку у нас появляется Двуликий Янус…
— Да уж. Крайне любопытная личность… — в очередной раз коротко «выстрелил» Плечов.
— Прежде, чем перейти к рассмотрению ее, так сказать, по сути, давай согласуем некоторые исходные позиции, — предложил тем временем академик.
— Не возражаю…
— Тебе, должно быть, известно, что такой Бог присутствует исключительно лишь в римской мифологии.
— Конечно, известно, — признал агент Вождя.
— Ни в греческом, ни в скандинавском пантеоне аналогов нет, что само по себе уже порождает массу вопросов, — продолжал Мыльников.
— Согласен, — кивнул Ярослав.
— Если мы посмотрим на его статус в пантеоне римских Богов, то, по мнению некоторых исследователей, Янус для римлян занимал по важности второе место после Юпитера, а если смотреть на период позднего Рима, то можно даже говорить о том, что он стал главенствующим.
— Почему тогда нигде нет храмов в его честь?
— А вот и неправда. Есть! — решительно возразил Дмитрий Юрьевич.
— И где же они? — не понял секретный сотрудник.
— Рядом с нами. Практически в каждом европейском городе! — и академик снисходительно посмотрел на своего оппонента.
— Например? — был вынужден уточнить Ярослав.
— Это всем известные триумфальные арки. И, судя по их увеличивающемуся количеству, некая часть правящей элиты до сих пор поклоняется и служит Янусу, — выдал Дмитрий Юрьевич.
— Сильно! — хмыкнул Плечов. — Ни за что бы не догадался.
— По моей версии, Янус и есть та «темная» сущность, которую в нашу систему впустил Локи-Гермес-Меркурий, — продолжал Мыльников, не обращая внимания на скептицизм младшего коллеги. — Именно он начал стравливать местных Богов между собой и устроил в конечном итоге на Земле весь тот бардак, который мы с тобой и наблюдаем сейчас.
— Хотите сказать, что Янус это и есть «Антихрист», «темный Бог»? — покосился на него Ярослав, наконец-то начиная что-то понимать в новой для него теории.
— Именно! — победно выдохнул академик. — И темный потому, что у него нет собственного свечения, как у других полноценных Богов-Планет.
— Помню, — устало кивнул секретный сотрудник. — Вы говорили, что оно осталось только у Солнца и Земли.
— Да. Причем энергетическое силовое поле нашей матушки-планеты настолько ослабело, что зафиксировать его без современных приборов уже не представляется возможным.
— Понял, — тяжело вздохнул Ярослав (ох, как нелегко быть соискателем нетрадиционных философских знаний!) и предложил: — Однако нам пора закругляться. Скоро — Москва. Давайте зафиксируем вывод, на котором мы с вами остановимся, дабы продолжить прения, когда для этого представится очередная возможность.