Ответ Копытцева Израиль Соломонович, естественно, расслышать не мог, да и не последовал он еще, но столь очевидная фамильярность, допущенная в разговоре с высоким начальством, мгновенно успокоила опытного чекиста, настроив в дальнейшем на вполне оптимистичный лад. С тех по его вытянутой и немного туповатой (честно скажем) физиономии неизменно стала блуждать хитроватая и несколько высокомерная — мол, вот он я какой умный! — улыбочка, свидетельствующая о том, что все не так уж и плохо в жизни: настроение улучшается, да и дела-делишки потихонечку налаживаются!
— Как там мои пацаны? — первым делом поинтересовался Ярослав.
— Нормально, — коротко сообщил Алексей Иванович. — Навещаю их раз, а то и два раза в неделю. Паек твой получаю лично. И оперативно доставляю по указанному адресу… Так что не беспокойся, детки не голодают.
— А Фигина?
— В каком смысле?
— Во всех!
— Приедешь — убедишься, — удовлетворил любопытство соратника Копытцев. — Как по мне, и она не сильно страдает!
— Э-э, приятель… По каким таким параметрам ты это определил?
— У ней на лице написано: все зэр гут!
— А у меня — зэр даже шлехт![2] — грустно пожаловался Плечов. — Если так и дальше пойдет, выполнение задания неизбежно окажется под угрозой срыва.
Комиссар, конечно же, сразу догадался, что его лучший друг в очередной раз «прикалывается», или как сказали бы наши с вами современники — «гонит»; поэтому громко рассмеялся, но быстро взял себя в руки и строгим голосом произнес:
— И кто более остальных посмел тебе мешать в нашем благородном деле?
— Один деятель из местной ячейки, которого ты ко мне приставил. Назвать?
— Имен лучше не называй. Так… На всякий случай. Кабы чего не вышло.
— Понял. Короче, он, руководствуясь неизвестно каким правом, наделил себя статусом главаря нашей банды, и с тех пор меня вообще ни во что не ставит — даже ниже Николаши!
— Опять за свое?
— Как ты его, блин, бестолкового, инструктировал? О чем думал, отправляя меня в лапы такого изувера?
— Виноват. Прости, если сможешь, — продолжая посмеиваться, откликнулся Алексей. — Можешь бить, но только не ногами!
— Ладно, расслабься: на первый раз прощаю.
— Вот спасибо!
— Только — смотри мне — не жуй резину, быстрее принимай положенные меры, дабы исправить существующее положение!
— Можешь спать спокойно: очень скоро я дам все необходимые указания его руководству.
— Поторопись, братец… А то он постоянно держит меня на мушке. Еще в расход пустит, что делать будешь?
— Если с твоей непутевой башки упадет хоть один — самый тонкий — волосок, мы привселюдно посадим его на кол. Прямо на Дворцовой площади. Так и передай!
— Слушаюсь… Или, как там сейчас надо отвечать по Уставу, вроде — «есть»?
— Ты же у нас Главнокомандующий специальной операции. Как скажешь, так и будет правильно!
— Гут. Теперь о делах. Послезавтра отчаливаем. Кэпу брякни — пускай готовит свою колесницу на 12.00.
— Понял. Отправляться будешь с прежнего адреса?
— Так точно.
— Ну давай… До скорой встречи.
— Обнимаю!
Хоть Израиль Соломонович, как и ранее, не слышал ответных слов комиссара, но сразу обо всем догадался. С чем-чем, а с «чуйкой» у него было все на высшем уровне. Ничуть не хуже, чем у нашего главного героя.
— Зачем вы так? — еле выдавил покрывшийся липким холодным потом Шниперзон, когда Ярослав положил трубку на рычаг.
— Насчет чего? — скорчил недоуменное лицо тот.
— Мушки, расхода…
— Да так… Просто… Чтобы ты не расслаблялся! И не чувствовал себя пупом земли. Особенно рядом со старшими по званию.
— Это вы о себе?
— А то о ком?
— Могли бы и предупредить… Заранее… У меня ведь дети…
— Представь себе: у меня — тоже!
— Но…
В тот же миг, не давая ему закончить фразу, дверь неприятно скрипнула и распахнулась. Плечов молниеносно повернул голову на звук. На пороге кабинета стоял начальник Шниперзона. Нет, на его бордовом лице не было написано ни должности, ни звания, однако то, как вел себя этот невысокий, но чрезвычайно шустрый человечек в ладно пригнанной новенькой форме, ни у кого не могло оставить хоть каких-то сомнений в высоте его служебного положения. С первого — обычно самого верного — взгляда!
— С этой секунды поступаешь в беспрекословное подчинение к этому человеку! — ткнув пальцем в московского гостя, приказал он и обессиленно опустился на подставленный Шниперзоном стул. — Если с ним хоть что-то случится, пойдешь под трибунал.