Он бросил взгляд в комнату матери. Та лежала, опершись на подушки, и выглядела еще хуже, чем вчера. Он быстро подошел к кровати, однако Салли посмотрела на него со спокойной решимостью.
— Позаботься о ней, Алекс, — прошептала она.
— Не думаю, что ей этого хочется.
— Ты ей нужен. Давай, забирай ее отсюда и дай мне поспать. Пожалуйста, — на ее губах появилась слабая, лукавая улыбка, которая была хорошо известна Алексу. Он знал, чего она добивалась, и не собирался мешать ее планам.
Он нежно поцеловал ее на прощание, и Салли улыбнулась ему в ответ.
— Ты должен о ней позаботиться, — снова сказала она. — Обещай мне.
— Обещаю.
Алекс тихо закрыл за собой дверь. Вздрогнув от неожиданности, Кэролин подняла на него глаза; ее лицо было мокрым от слез, и он не стал терять времени понапрасну. Он просто притянул ее к себе, так что она уткнулась лицом ему в плечо, и обнял.
Она начала вырываться, а он поцеловал ее в ответ. Она попыталась его ударить, а он подхватил ее на руки.
Алекс не знал, куда с ней пойти. Нести Кэролин по лестнице он не хотел — это выглядело бы как в дешевом романе, к тому же она могла криком поднять на ноги весь дом. На первом этаже кровати были только в комнатах Салли, а был ли расстелен раскладной диван в библиотеке, он не знал. Тем не менее, именно туда он отнес Кэролин, усадил ее в кресло и заблокировал все двери стульями.
— Ты что это себе вообразил?
Слова, заглушенные слезами и гневом, прозвучали еле слышно, но Алекс не обратил на них внимания: в это время он занимался раскладным диваном. Он нашел простыню, но подушки и покрывало отсутствовали, впрочем, Алексу они были ни к чему.
Когда он подошел к Кэролин, та уже вставала с кресла, готовая к обороне. Не торопясь, по-хищному лениво он начал расстегивать на ней блузку. Кэролин тщетно пыталась его остановить, стремясь ударить по рукам, тогда Алекс просто рванул бледный шелк, обнажая ей грудь.
— Кажется, ты обещал меня не трогать, пока я сама об этом не попрошу? — сердито прошипела Кэролин.
— Что ж, проси, — он сбросил блузку с ее плеч и потянулся к поясу джинсов.
— Пошел к черту, — ответила Кэролин и копнула его в лодыжку. Он взял в ладони ее лицо и склонился к губам.
— Проси, — повторил он, чуть касаясь ее губ.
Кэролин перестала вырываться. С мокрым от слез лицом она выглядела потерянной и сломленной, но по-прежнему чертовски привлекательной.
— О чем? — прошептала она.
— Все, что захочешь.
— А если я хочу знать правду?
— Ты уверена, что хочешь ее знать? — спросил он.
Он ожидал, что она начнет возражать, взорвется праведным гневом. Но как всегда, она его удивила.
— Может, ты прав. Может, есть вещи, о которых мне не следует знать, — она закрыла глаза, кончики ресниц слиплись от слез. — Поцелуй меня.
От неожиданности он замер на месте.
— Что?
— Ты сам сказал — все, что я захочу, — ответила она тихим, сдавленным голосом. — Я хочу, чтобы ты меня поцеловал. Я хочу, чтобы ты лег со мной в постель и заставил забыть обо всем. Забыть о том, что ты лжец и обманщик, что Салли умирает, что кто-то пытался меня убить. Мне хочется узнать, удастся ли тебе это, настолько ли ты хорош.
Он опустил руки и дотронулся до белого кружевного лифчика, скрывающего ее небольшие округлые груди.
— Поверь мне, я хорош, — тихо сказал он.
— Давай, докажи.
Он заглянул ей в глаза и прочел в них боль и желание. Если бы Алекс был благородным, порядочным мужчиной, он бы просто лег рядом с Кэролин и обнял ее. Но благородством он никогда не отличался, к тому же ему не терпелось погрузиться в медовую сладость Кэролин, и вместе с ней забыть обо всем на свете.
В комнате царил полумрак, по стенам скользили тени, из незавешенных окон сочился тусклый утренний свет. Ее лицо тоже скрывалось в тени, но это не имело значения. И Алекс и Кэролин жили среди теней, в окружении тайн и лжи.
Но то, что лежало между ними, связывая их воедино, было живым, настоящим. И только это имело значение.
Он поцеловал ее неспешным требовательным поцелуем, и пальцы Кэролин впились ему в плечи, а сама она задрожала. Женщины никогда не дрожали в его объятиях, но Кэролин не походила ни на одну из них. Алекс мог окунуться в ее тело и душу и раствориться в них без остатка. Он хотел этого больше всего на свете.
— В последний раз ты сбежала, — его шепот коснулся ее губ. — Сейчас ты снова сбежишь?
— Нет.
— Даже если я обманщик, жулик и вор?
— А это правда?
— Для тебя это важно?
— Нет, — проникновенно сказала она. — Я хочу тебя. Кто бы ты ни был — мне все равно. Ты мне нужен.
Он никогда не думал, что держит свои чувства в какой-то узде. Но после слов Кэролин, казалось, в нем что-то сломалось, разрушило тот колоссальный самоконтроль, который Алекс возвел в своей душе с ранних лет.
Ни ему, ни Кэролин не хотелось тратить времени на размышление. Алекс отступил на шаг от девушки.
— Раздевайся, — приказал он, стягивая свитер через голову.
Долю секунды она еще колебалась. Но затем, не спуская глаз с мужчины, она расстегнула джинсы и быстро стянула их вниз. На ней оставались простые белые трусики и носки. Почему-то именно носки показались Алексу настолько соблазнительными, что ему не хотелось, чтобы Кэролин их сняла.
Расстегнув джинсы, он отбросил их в сторону, в то время как Кэролин не сводила глаз с его лица. Они уже занимались любовью, она не была девственницей, и все же до сих пор стыдилась вида обнаженного тела, как Алекса, так и своего собственного.
— Ложись на кровать.
Он заметил ее неуверенность и понял, что не следует ее принуждать.
— Передумала? — спокойно спросил он.
Она не двинулась с места.
— А ты?
— Посмотри ниже и поймешь.
Взгляд Кэролин опустился на его эрекцию и тут же метнулся в сторону.
— Кэролин, ведь мы уже выяснили, что у меня слишком грубые манеры, — усмехнулся Алекс. — Ты все еще можешь сбежать. На этот раз это будет твоим решением. Я не хочу тебя заставлять, но и облегчать тебе задачу тоже не собираюсь. Если хочешь одеться и уйти, дело твое.
— Мне страшно, — еле слышно призналась она.
— Я это вижу, но не могу понять, почему. Ведь один раз мы это уже проделали, и вроде бы все прошло удачно. Ты же знаешь, что я не стану тебя принуждать, не причиню вреда. В чем же дело?
Она стояла, боясь шелохнуться.
— Мне страшно, что я могу в тебя влюбиться.
Алекс не знал, что на это ответить. Но затем нехотя улыбнулся.
— Поверь, я старался, как мог, чтобы этого не случилось.
Его слова заставили ее рассмеяться.
— Это правда.
— Послушай, — сказал он. — Мне все про тебя известно — о твоих отношениях с людьми, о твоих слабостях. Уоррен держит на заметке всех обитателей этого дома. Ты встречалась с порядочными, чуткими мужчинами. Никогда не влюблялась в плохих парней. То, что случилось со мной — лишь временное недоразумение.
— Я любила настоящего Алекса.
Он надеялся, что она не заметила выражения его лица.
— Когда он ушел, тебе было тринадцать, — грубо сказал он. — Тринадцатилетние девочки ничего не смыслят в любви. К тому же он был самовлюбленным, избалованным сопляком, которому было на всех наплевать.
— Я его любила.
Алекс хотел, чтобы она замолчала, и в то же время ему хотелось слышать эти слова снова и снова. Она казалась очень спокойной, как будто приняла важное решение, и он решил отпустить ее с миром.
— Послушай, детка, — сухо сказал он. — Начинает светать, рано или поздно все семейство поднимется на ноги. Решайся — да или нет?
Он думал, что она схватит одежду и быстро выскочит из комнаты. Вместо этого она окинула взглядом его фигуру, задержавшись на шраме, белой линией пересекавшем бедро Алекса, затем глаза Кэролин остановились на его члене.
У мужчин всегда одна и та же проблема. Нельзя изображать полное равнодушие, когда стоишь голым перед полуодетой женщиной. И не какой-нибудь там женщиной, а Кэролин — обворожительной, острой на язычок, преданной до самозабвения Кэролин. Ему хотелось, чтобы между ними не было лжи, чтобы все между ними случилось, как надо. Но он не собирался делать первый шаг.