— Точно.
Я вздохнула и развернулась вместе с ним под руку, направляясь в сторону бара.
* * *
О Боже.
Дома мне пришлось постараться!
— Малыш, — прошептала я, уткнувшись лицом в шею Хока, обнимая его за плечи, пока его руки были у меня на бедрах, а я сидела на нем верхом.
Его голова повернулась, и он прорычал мне на ухо:
— Рот, — я мгновенно повернула голову к нему, мои губы тут же опустились на его, у него вырвался стон. — Жестче, детка, ты почти уже у цели.
— Хок, — захныкала я ему в рот, резче скача на нем, обхватив его за голову обеими руками.
— Кейб, — поправил он меня своим густым голосом. — Ты называешь меня Кейбом, когда мы дома.
— Кейб, — прошептала я и ахнула, выгнув спину и шею, потому что меня накрывала волна оргазма.
Его руки запутались в моих волосах, он нежно потянул, заставляя меня выгнуться еще больше, и я ощутила его губы у себя на соске, он глубоко взял его в рот и начал сосать, продлевая мой оргазм, новая волна жара устремилась по всему моему телу. Он выпустил мой сосок, другой рукой жестко дернул меня вниз на свой член, зарывшись лицом между моих грудей и застонал.
Красиво.
Мы стали приходить в себя, его губы скользили вдоль внутренней стороны моей груди, где он меня целовал. Я прижала его голову к себе, смотря на него сверху-вниз, его рука по-прежнему была в моих волосах, а потом он направил мою голову к своей, подарив мне сладкий, горячий, влажный, вкусный поцелуй.
Когда он отстранился, я хвастливо прошептала:
— Я потрудилась дома.
Я почувствовала, как его губы расплылись в улыбке.
— Да, детка, ты потрудилась.
Я оторвалась на дюйм от его лица, обхватила его рукой за шею, а другой за подбородок.
— А для тебя разве это работа? — тихо спросила я.
И увидела ямочки на его щеках, которые становились все больше.
— Ты серьезно спрашиваешь про это дерьмо?
— Хм..., — ответила я.
Он притянул мою голову, оставляя свою руку у меня в волосах, легко поцеловав и ответил:
— Да, Гвен, — он подарил мне еще один легкий поцелуй, затем опустив голову, поцеловал в ложбинку на шеи, пробормотав: — Да.
— Ура, — прошептала я.
Он провел носом по моему подбородку, затем слегка отстранился, его руки покоились на моем платье, которое было задрано до талии. Он потянул его вверх, я подняла руки, и он, сняв, отшвырнул его в сторону.
Нормально, я так заботилась о дорогом, атласное платье, а он просто бросил его на пол.
Но я промолчала.
Хок упал на спину, утягивая меня вместе с собой, перекатился, я оказалась на спине, к сожалению, он вышел из меня, но смогла пережить эту потерю, потому что теперь чувствовала его горячую кожу и вес сильного тела.
Его губы находились у меня на шее, и он сказал:
— В следующий раз, когда ты наденешь эти туфли, детка, я возьму тебя, поставив на колени, и ты не будешь снимать их.
Я повернула к нему голову, чтобы взглянуть на выражение его лица.
— Тебе правда очень нравятся эти туфли?
— Очень, Душистый горошек, эти туфли очень сексуальные.
Я моргнула, глядя на него. Я еще могла понять платье, которое открывало мое тело, и давало намек на те части, которые можно было назвать интимными, но я была поражена, что такой задира может оценить идеальную обувь для Золушки.
— Правда? — спросила я.
— Почему тебя это удивляет?
— Хм... они атласные и усыпаны кристаллами, и если бы братья Гримм могли предвидеть, они бы поняли, что наступит такой день, когда, на самом деле, в реальности появятся туфли для Золушки. Это не та обувь, которую любят коммандос.
— Конечно, нет, это обувь, которую носят женщины парней коммандос. Высокий каблук, у тебя отличные ноги, детка, и идеальная задница, но эти туфли сделали невозможное, они сделали твои ноги и задницу бл*дь, еще лучше.
Это была правда.
Хотя я бы не сказала, что моя задница настолько уж замечательная, но от слов Хока мой живот сделался мягким и внизу стало тепло.
— Итак, — я скользнула руками по его спине, обхватив его за талию, — ты хочешь сказать, что купил мне эти туфли, потому что они тебе понравились?
— Нет, милая, я купил тебе эти туфли, потому что, когда я увидел их на тебе, в ту минуту, когда ты подняла на меня глаза, я понял, что ты очень их хочешь. На твоем лице было написано восхищение, — он прошелся по виску, затем убрал локон, а потом его рука обхватила меня за шею, и когда он снова заговорил, его голос звучал нежно. — Я сделаю все, чтобы ты смотрела на меня таким взглядом, Гвен, и я буду делать это долго, насколько смогу, удивлять тебя, знаю, что тебе нравится меня баловать, и мы сохраним эту нашу способность, и я буду баловать тебя до тех пор, пока хватит моих сил.