— Попридержите язычок, мисс, — сказал его светлость беззлобно.
— Антея, умоляю тебя… — прошептала миссис Дэрракотт.
— О, ты уже изменила свое мнение? — осведомился Винсент, наставляя свой лорнет на Антею. Провокационная улыбочка кривила его губы, и он нежно добавил: — Неужели слоноподобный Аякс вытерпит это, радость моя?
Сверкнув глазами, Хьюго, явно удивленный, вмешался, грохоча своим басом:
— Не знаю, что я должен терпеть, но я согласен, чтобы меня называли слоном: это не в первый раз. В полку меня называли Гогом [9] Дэрракоттом, а когда я был мальчишкой, чаще обзывали глыбой. И не стоит беспокоиться на мой счет: спина у меня широкая, сразу не запачкаешь.
— В любом случае мы узнали, что настроены вы чрезвычайно доброжелательно, — сказал Мэтью, отодвигая стул. — Вы извините меня, Эльвира? Я должен пойти узнать, как там ее светлость. У нее была бессонная ночь, а утром ее мучают головные боли.
Миссис Дэрракотт ответила согласием, и Мэтью удалился из столовой. Вскоре его примеру последовал лорд Дэрракотт, который ретировался, приказным тоном повелев, чтобы Хьюго не заставлял его долго ждать. Майор, который только что успел получить от миссис Дэрракотт третью чашку чаю, сказал, что присоединится к нему, когда закончит завтрак. Пораженный подобным безрассудством, Клод решился на искреннее предупреждение.
— Лучше идите сразу, — посоветовал он. — Нет смысла доводить его до кипения. Потом здорово об этом пожалеете.
— Да ну? А что он мне может сделать? — простодушно удивился Хьюго, бросая сахар в чашку.
— Узнаете, — коротко пообещал Винсент. — А еще вы в скором времени ознакомитесь со всеми недостатками и преимуществами положения наследника.
— Так получилось, что некоторые из них я уже узнал… — протянул Хьюго. Клод деликатно хихикнул:
— Какую точную вы произнесли фразу, кузен.
— Ага, постарался, — согласился Хьюго. — Очень вам признателен.
— Не пропустите зрелища: Клод приступает к своим обязанностям! Однако этим развлечением я не могу воспользоваться в подобное время суток, — откомментировал Винсент. — Не соблаговолишь ли немного отложить урок, пока я не удалюсь из столовой?
— Ах так! — огрызнулся Клод с гнусной ухмылочкой. — Ты раздражен, потому что дедушка не попросил тебя рассказать Хьюго о настоящей моде.
Этот выпад не произвел ни малейшего впечатления на Винсента.
— Он просил, — ответил Винсент, — даже уговаривал. Однако я счел, что подобная задача выше моих скромных сил, и поэтому отклонил это предложение.
Его стрела пролетела мимо цели, зато Ричмонд так взволнованно смотрел на него, что Винсент, слегка улыбнувшись юноше, вставая из-за стола, небрежно бросил:
— Тем не менее, я попытаюсь обучить Ричмонда не давать спуску старшим. От таких приглашений не отказываются!
И Ричмонд вскочил, воскликнув:
— Неужели? Ты действительно этого хочешь? Ты ведь не шутишь надо мной, верно?
— Нет, но учти: я сказал, что только попытаюсь научить тебя.
— Вот негодник! — вырвалось у Ричмонда, и, чтобы сгладить свою грубость, он великодушно пояснил: — Винсент всегда беспричинно зол утром, кузен Хьюго. Готов всех нас перекусать.
— Если хотите знать мое мнение, — сказал Клод, как только за ними закрылась дверь, — у него чертовски острый язык в любое время суток. Унаследовал от старика. — Он бросил взгляд на своего огромного кузена и покачал головой. — Вы, возможно, считаете, что быть наследником — здорово. У меня сильное подозрение, что и мой папаша придерживается точно такого же мнения. Лично я могу сказать одно: чертовски рад, что меня не постигла такая же участь. Знаете, кузен, если вы уже покончили со своим чаем, я предпочел бы, чтобы вы пошли и узнали, что от вас нужно дедушке. Я уж не говорю о том, что он может свалить на меня всю вину — вину за то, что вы заставили его ждать.
Хьюго отправился на поиски лорда Дэрракотта и обнаружил его сидящим за столом в библиотеке. В руке у старика было перо, но чернила на нем уже высохли, и он с отсутствующим видом пялился в большое окно. Когда милорд услышал, как открывается дверь, он повернул голову:
— А, вот и ты! Закрой дверь и подойди сюда. Можешь взять это кресло, если, конечно, оно тебя выдержит.
Кресло заскрипело, но больше не подавало никаких признаков, что намерено рухнуть под весом Хьюго, поэтому он удобно расположился в нем, положив одну ногу на другую, и принялся ждать, пока его дед соблаговолит заговорить.
Некоторое время его светлость ничего не говорил — просто сидел и мрачно смотрел на внука.
— Ты не похож на своего отца, — изрек он наконец.
— Да, — согласился майор.
— Но, осмелюсь доложить, это тебя не портит. Ты все равно его сын: в этом нет сомнений. — Он отложил перо в сторону и отодвинул бумаги на столе, словно вместе с ними отодвигал свои воспоминания. — Ты — сын своего отца! — продолжил милорд. — И когда я покину этот мир, ты займешь мое место. И не думай, что я хочу вымести сор из избы. Заруби себе на носу: я никогда этого не хотел. Подобного поворота дела я даже представить себе не мог!
— Ага, — снова сочувственно согласился майор. — Это нам обоим свалилось как снег на голову.
Лорд Дэрракотт ошалело уставился на Хьюго:
— Снег на мою голову, а на твою — манна небесная, молодой человек!
На этот раз майор ограничился бесстрастным молчанием.
— Только не смей говорить, что тебе не доставляет радости попасть на место своего дядюшки, — начал заводиться лорд Дэрракотт. — Ты скоро убедишься, что навести со мной мосты не так-то просто, поэтому не пренебрегай моими наставлениями и не пытайся ко мне подольститься! — И он замолчал, но майор так ничего и не сказал. Его светлость издал короткий смешок: — Если ты думал, что задобришь меня тем вздором, что написал Лиссетту, ты недооценил своего деда! Я презираю ханжей, а мне ты показался именно таким! Но надо отдать тебе должное: с виду ты на ханжу не похож, возможно, это просто выражение вежливости — в твоих понятиях! Но избавь меня от этого в дальнейшем! — Он снова подождал, как отреагирует на это майор, но, не получив ответа, рявкнул: — Ты что, язык проглотил?!
— Нет, — кротко ответил Хьюго. — Но я не из тех, кто позволяет на себя кричать.
— Ты не такой дурак, каким кажешься, — сбавя тон, заметил его светлость. — Посмотрим, хватит ли у тебя мозгов, чтобы усвоить все, что любой Дэрракотт знает с колыбели. Вот зачем я послал за тобой.
— За этим-то я и приехал, хорошенько поразмыслив. Мой отец был убит еще до того, как я вырос из коротких штанишек, и некому было рассказать мне о моем семействе. Ведь мой дед — лорд, а я ровным счетом ничего не знал!
— И в этом ты винишь меня, верно? Очень хорошо! Сочти я, что тебе есть хоть малейшая необходимость знать обо мне, я бы послал за тобой, когда умер твой отец, и воспитал бы под своим присмотром!…
— К счастью, моя матушка смогла бы вам противостоять, — заметил Хьюго.
— Прошедшего не воротишь. Когда твой отец женился против моей воли, он обрубил все связи с семьей. Тебе прекрасно известно, что женитьба на дочери ткача — не важно, сколь она была добродетельна, — непременно должна была расстроить наши отношения.
— Да, но они оба были по уши влюблены друг в друга, — кивнул Хьюго. — С одной стороны — вы, с другой — мой дедуля. Им нужно было иметь сильные тылы. — Он приветливо улыбнулся милорду. — Ни разу не слышал, чтобы они об этом пожалели, хотя мой дед не уставал повторять, что из этого брака ничего хорошего не получится. «По одежке протягивай ножки», «Всяк сверчок знай свой шесток» — таковы были его девизы.
— Ты хочешь сказать, что он возражал против свадьбы своей дочери и моего сына?!
— Да, особого удовольствия от этого брака он не получил, — отвечал Хьюго. — Не говоря уже о том, что мой отец был голубых кровей. Этого, по понятиям моего деда, было достаточно, чтобы считать его никчемным человеком. Мой дедуля называл его «чокнутым» и «растратчиком его медяков». Что обычно, как мне рассказывали, доводило моего отца до остервенения. Но «собака, что лает, редко кусает», и в конце концов он смирился. Жаль, что вы никогда с ним не встречались: вы бы с ним поладили — у вас больше общего, чем можно представить на первый взгляд.