- Несколько лет, я поступила в медицинский здесь, днем учусь, а ночью подрабатываю, чтобы оплачивать учёбу. – когда она говорит, опускает глаза, смущаясь. Ее румянец меня притягивает, она кажется мне чистой и искренней. Маленький бельчонок.
Она старается рассмотреть меня из-под густых ресниц, чтобы я не заметил ее интереса. Это вызывает улыбку.
- много здесь наших? – я придумываю повод для разговора, чтобы задержать ее.
- Нет. Есть девушка одна, ее лечат от наркотической зависимости. Аня. И все.
Меня даже передернуло от отвращения, никогда не привлекали распущенные женщины. Наркоманка… дочери богатеньких папочек сходят с ума от вседозволенности, даже не подозревая о существовании трудностей в жизни других людей. Такие девушки никогда не вызывали у меня сострадания и уважения.
- Я пойду. – тихо проговорила она, направляясь к двери. Я специально резко встал так, чтобы она обтерлась о меня всем телом, врезаясь в меня, касаясь своей грудью. Она становится красная как рак, понимая что впечаталась всем телом в меня, и теперь мои руки находятся на ее попе, приподнимая короткий халат и поглаживая податливое тело.
Не смог удержаться, уж слишком сладко она краснела.
- Отпустите. – она напомнила мне птичку, которая угодила в клетку и теперь отчаянно трепыхалась. Маленькая колибри. – Прошу Вас.
Такая тоненькая и скромная, так слабо и нерешительно пытается выскользнуть. Меня это умиляет. Стоп. Во мне говорят два месяца без женщины, так скоро и к пуделю кудрявому по имени Пьер пристану.
Выпустил и отошёл так резко, что она растерялась, замерла в нерешительности. Пучок на голове ей не шёл, безобразил, очень хотелось распустить ей волосы. На ней не было и грамма макияжа, но каждая черточка ее лица была выразительной и притягательной. Она смотрела в пол, напряженно дыша, так что ее грудь медленно поднималась и опускалась.
Я бы оставил ее в своей кровати до утра, чтобы она согрела простыни. Хотелось заставить колибри послушно повторять мои приказы в кровати. Интересно, у нее были мужчины?
- Иди. – приказываю ей, понимая, что желание может взять вверх и она уже не уйдёт отсюда,медсестра убегает, оставляя в комнате только воспоминание о ее присутствии. Закрываю за ней дверь и ложусь вдыхая. С тупой болью в теле я уже кое как свыкся, но вот с легкими… Есть реальный риск, что до конца поправиться так и не получится, это сильно ослабит меня, оставит инвалидом. Такая перспектива меня совсем не радовала.
С мыслью о немощности я сел, набирая полную грудь воздуха, легкие тут же заскрежетали, словно в них была тысяча осколков. Врачи советовали не делать резких движений и глубоких вздохов. Химический ожог легких – это не шутка.
Все удивлялись, как я вообще выжил после такого взрыва.
Не хочу лежать и сдыхать здесь, жизнь подарила мне шанс, нужно использовать его. Я резко встал и распахнул двери на террасу, у меня был свой выход в огороженный сад, где меня никто не должен был беспокоить. В этом крыле не было других пациентов.
___________________________
Меня разбудил шум. Сначала я подумала, что мне показалось, но потом звук повторился и я насторожилась. В месте, где большая часть людей предпочитает скрываться по палатам, обычно безлюдно и тихо.
Я подошла к окну, чтобы найти источник шума, всмотрелась в темноту, скудно освещенную небольшим количеством фонарей.
Был слышен только стрекот сверчков. Я выдохнула и хотела уже закрыть окно, когда звук повторился. Мимо меня пробежал мужчина в спортивных штанах и голым торсом, перемотанный бинтами. Если бы не они, я возможно и не заметила бы его. Когда он пробегал мимо моего окна, то наступал на люк и раздавался этот характерный звук.
Мое сердце забилось от поднятого адреналина. Это мог быть только загадочный пациент, о котором говорила Яна. Кто еще бы бегал в такое время? Все остальные в этом здании были либо слишком старые для такого мероприятия либо слишком ленивые, или же скрывались ото всех.
Я отошла от окна, возбужденно переминаясь с ноги на ногу. Он был русский и судя по всему крепкий малый, если уже, как минимум, минут пятнадцать бегал вокруг больницы не сбавляя темпа. Было трудно определить его возраст в темноте, но он был высок и спортивно сложен, не юн.
С самого утра меня не покидала навязчивая мысль – познакомиться с ним, что если он сможет помочь мне? В нашем мире не принято помогать чужим людям, но я могла бы дать ему денег, если бы он помог мне выбраться отсюда. Мама оставила мне небольшие накопления, о которых не знал отец, по счастливой случайности это осталось в тайне, иначе он бы уже потратил их – проиграл в карты.