— Мальчишки все такие! — со слабым подобием улыбки кивнула в ответ Регина. — С ними одна головная боль!
Но стоило ей только взять в руки иголку с ниткой, как Тимми, только что вопивший благим матом, моментально побелел как полотно и жалобно заскулил.
Маркус крепко взял его за руку:
— Тихо, тихо, парень, успокойся. И не дергайся, ты же мужчина. Сейчас она зашьет твою рану, и все будет хорошо, вот увидишь. А теперь крепко держи меня за руку и не стесняйся, жми, если будет очень больно.
Тимми на мгновение даже вопить перестал. Он поднял на хозяина круглые от удивления глаза и растерянно заморгал. Все дети, жившие по соседству, боялись его до судорог, и это почему-то сильно огорчало Маркуса. Поэтому когда Регина, воспользовавшись моментом, воткнула иголку в ногу мальчика и тот не задумываясь вцепился в руку Маркуса и заорал, у Маркуса словно камень с души свалился.
— Тихо, тихо, малыш, — приговаривал он. — Держись крепче. Уже недолго.
Мальчик закусил губу, но не отвел глаз от лица Маркуса.
— А вам было так же больно, милорд, когда вы заполучили этот шрам? — наконец не выдержал он. — Наверное, вы тоже свалились с изгороди, как я, да?
— Ш-ш-ш, Тимми! — зашикала на него мать, бросив на хозяина извиняющийся взгляд.
— Нет, его сиятельство получил шрам, сражаясь с одной старой ведьмой, — вмешалась Регина. — Она хотела наложить на него страшное заклятие и даже занесла над его головой раскаленную кочергу, так ей хотелось заполучить Каслмейн. Но хотя его сиятельству было очень больно, он не отступил и держался твердо. Так же, как ты сейчас, мой храбрый мальчик.
Убедившись, что зареванная мордашка маленького Тимми слегка прояснилась и грудь уже не вздымается, как у испуганной пташки, Маркус спрятал непрошеную улыбку. Его матушка наверняка выцарапала бы Регине глаза, узнав, что новоявленная невестка назвала ее старой ведьмой.
— Ну вот и все, — объявила Регина, аккуратно откусив конец нитки. — Видишь? И не так уж больно, верно? Теперь можно избавиться от этой штуки. — Она осторожно сняла импровизированную лангетку, потом, отодвинувшись, полюбовалась ровными стежками.
Кухарка всплеснула руками:
— Ваш хорошенький шарфик! Боже, как жаль! Боюсь, он пропал, миледи!
— Ничего страшного. — Регина насмешливо покосилась на Маркуса, и губы у нее раздвинулись в улыбке. — Его сиятельство купит мне новый, не так ли?
— Хоть десять, — буркнул он. — Сколько пожелаешь.
Кухарка и горничная остолбенели, а потом украдкой обменялись изумленными взглядами. Маркус закусил губу. С таким же успехом можно было пасть перед собственной женой на колени — пусть все видят, в какого слюнявого идиота он превратился по милости этой Цирцеи.
— Ну, раз уж вы тут справились, — неловко пробурчал он, — пойду-ка я, пожалуй, посмотрю на эту изгородь.
Как только Маркус вышел за дверь, мимо него пронеслась посланная за мазью горничная. В руках у нее была коробка, полная склянок и бутылок. Хлопнула дверь, и он услышал, как она воскликнула:
— Прошу прощения, миледи, только я не умею читать, поэтому не знаю, какая из них с мазью! Вот и принесла разом все.
Сердце Маркуса ухнуло в пятки, и он ринулся назад. Он ворвался на кухню как раз в тот момент, когда кухарка протянула коробку Регине:
— Вот, миледи. Пойду-ка поищу очки. Побледневшая до синевы Регина принялась копаться в коробке.
— Нет, это лауданум. Нам он ни к чему.
Он отобрал у нее бутылочку. Интересно… он покосился на жену и увидел, что она с тревогой наблюдает за ним.
— Да, это лауданум.
В глазах Регины вспыхнула радость, и она как будто разом расслабилась.
— Я почувствовала это, Маркус. Почувствовала буквы! Первая не очень была похожа на «л», но я каким-то шестым чувством угадала, что это она. И сразу же увидела, что это действительно «л».
Слуги таращились на них, но Маркусу было все равно.
— Попробуй еще.
Регина дрожащими руками вытащила вторую бутылку.
— «Т»… это она? Мазь Тейлора? Маркус отобрал у нее бутылку. — Да.
— А щипать будет? — тоненьким голоском спросил Тимми, заставив обоих вернуться к действительности.
— Совсем чуть-чуть, — пообещала Регина, сунув коробку с лекарствами Маркусу в руки.
Натерев ногу мазью, она забинтовала ее полоской чистой льняной ткани.
— Боюсь, останется шрам. Но тут уж ничего не поделаешь.
— Ох, прямо не знаю, как вас благодарить, миледи! — заохала кухарка.
— Ерунда. — Регина завязала аккуратный узелок и отступила в сторону. — Рада, что смогла помочь.
Потребовалось еще какое-то время, чтобы успокоить Тим-ми и его мать, но наконец поток благодарностей иссяк, и Маркус с Региной вышли из кухни.
— Я вижу, ты меня не обманывала насчет госпиталя, — пробормотал он.
Регина бросила на него удивленный взгляд:
— Выходит, ты мне не поверил?
— Очень хотел поверить. Но, если честно, знай я, что ты обладаешь такими талантами, никогда не решился бы предложить тебе руку и сердце!
Она зарделась от удовольствия.
— Зато я терпеть не могу копаться в саду, помнишь?
— Ничего. Я что-нибудь придумаю. — Накрыв ее руку своей, Маркус довольно усмехнулся. — Не такая уж ты никчемная жена, дорогая!
— Подожди, ты еще увидишь, как я вышиваю, — засмеялась Регина.
— Я уже видел достаточно. И вполне удовлетворен, — искренне сказал он.
Они уже вошли в дом, и откуда-то издалека до них донеслось смутное жужжание голосов. Регина потянула Маркуса за рукав.
— Все равно… — прошептала она, — как ты думаешь, может, стоит вернуться… ну, к урокам чтения? — Наткнувшись на его недоумевающий взгляд, она смущенно улыбнулась: — Я подумала… наверное, не нужно терять времени. А ты как считаешь?
Оглушительный взрыв хохота, от которого едва не рухнул потолок, заставил сбежаться всех слуг, которые были в доме. Пока они таращились на хозяина, от толпы отделился один и неловко подал Маркусу запечатанное письмо. Маркус не сразу вспомнил, что перед ним один из лакеев Айверсли.
— Это вам, милорд.
Маркус весь потемнел и с треском сломал печать. Но когда он повернулся к Регине, лицо его было перекошено яростью.
— Что случилось? — побелев, дрожащим голосом спросила Регина.
— Мы немедленно возвращаемся в Лондон.
— Сейчас?
— Да. Этот негодяй, твой братец, попытался похитить Луизу.
Глава 21
Бойтесь западни, куда вы рискуете попасть благодаря хитроумию вашей питомицы.
К тому времени как часом позже они выехали из Каслмейна, Регина уже места себе не находила от страха.
— Маркус, прочти мне письмо! — взмолилась она. — Ведь знаешь же, что я сама не могу!
С той самой минуты, как муж сделал свое ошеломляющее заявление, он не сказал ей ни слова. Не обращая внимания на ее просьбы прочитать письмо, Маркус рявкнул, чтобы немедленно подали экипаж и уложили его саквояж — на тот случай, если обстоятельства сложатся так, что ему придется заночевать в Лондоне. Но когда Регина велела собрать и ее вещи, муж смерил ее мрачным взглядом. И опять-таки промолчал.
И вот теперь они наконец остались вдвоем. Карета, подпрыгивая на ухабах, стремительно неслась по дороге. Маркус с угрюмым видом молча смотрел в окно, в то время как Регина просто умирала от любопытства. — Маркус, прошу тебя… — Ты и без того знаешь, что в нем.
— Что ты хочешь этим сказать?
Он повернулся к ней. В глазах его сверкнул гнев.
— Ты ведь с самого начала знала, что задумал Фоксмур, разве нет?
— Нет!
— А как же тогда твои стоны насчет того, что тебе, мол, срочно нужно в Лондон, поскольку ты беспокоишься из-за Луизы? Ты знала, что он собирается натворить!
Регина с трудом проглотила застрявший в горле комок.
— Если честно, я боялась, что он может попытаться сделать что-то… увидеться с ней, например. Но мне и в голову бы не пришло, что он может решиться на похищение! Саймон никогда не был таким…