— Хорошо. Жди здесь.
Наташа вернулась в дом и начала опустошать все кубышки, свои и Алексея. Она знала, что муж прячет деньги в книгах. Делала все быстро, автоматически, а по щекам текли слезы. Сейчас она еще не осознавала, что с ней происходит. Появление Бориса привело ее в шоковое состояние.
Облазив все, она набрала солидную пачку денег. Вытерев слезы кухонным полотенцем, вернулась к забору:
— Возьми и убирайся.
— Сколько здесь?
— Не считала. Хватит. Он протянул ей букет.
— Это тебе. Со свиданьицем. Приятней, когда цветы передают из рук в руки, куда хуже, когда их приносят на могильный холмик.
— Угрожаешь?
— Твою новую семью я не признаю. Своего сына я вам не отдам. С тобой или без тебя, но он вернется ко мне. Я не отступлюсь. До скорого.
Борис бросил цветы и пошел по тропинке к лесу. Вся в слезах Наташа вернулась в дом. В трудную минуту она всегда звонила единственной подруге. Так было и на этот раз.
— Рита, ты мне нужна срочно. Можешь приехать прямо сейчас?
В кабинете Олега плавал голубой дым, на столе лежали схемы, стоял коньяк, рюмки и чашки из-под кофе. Олег нервничал, Алексей вел себя спокойно. Еще двое солидных мужчин без пиджаков переглядывались и перешептывались. Полный, в подтяжках, старался быть убедительным:
— Алексей Михалыч, схема великолепная. Вы не обманули наших ожиданий. Но нам нужны чертежи. Площадка расчищена, материалы закуплены, рабочие простаивают.
— Так что же вы ждете, Геннадий Николаевич? Перечисляйте деньги — и вопрос решен.
— Не доверяете? Но проект требует утверждения. Мы не боги и не можем решить все сами. Вы же знаете, как все делается.
— Хорошо. В среду чертежи будут. Собирайте всю свою команду и приезжайте. После ознакомления с чертежами вы перечисляете шестьдесят процентов от общей суммы. Нам тоже деньги нужны.
— Согласен, — кивнул Геннадий Николаевич.
— Ну наконец-то мы тронулись с мертвой точки, — вздохнул Олег.
— Ты меня до кондрашки доведешь, Алешка, — сердито проговорил он, когда гости ушли. — Так бизнес не делается.
— Занимайся им сам. Получишь свою долю — и вперед. Где только ты откапываешь таких заказчиков?
— Я откапываю людей, способных платить, а их рожи меня не интересуют. Прошлое у всех одинаковое, если люди ворочают миллиардами.
— Ладно. В среду поставим точку.
Алексей вернулся в свой кабинет. Следом зашла секретарша и заперла дверь на ключ.
Наташа с подругой сидели в беседке. Арина принесла им поднос с кофейником и чашками и тут же ушла.
— Послушай, Ритуля, пока ничего не говори. Он может рассказать Алеше, и тогда я не знаю, чем все кончится.
— Ты же знаешь, Наташка, Олег никогда не лезет в чужие дела. Кроме работы его ничего не интересует. Люди второй месяц сидят без зарплаты, вот этот факт его волнует.
— Хорошо. Но что мне делать? В дом является уголовник, способный на все. Его угрозы — не пустой звук, поверь! Я знаю, о чем говорю.
— У меня своих связей хватает, Олег мне не нужен. Пришлю парочку быков, они надерут уши твоему Борису — раз и навсегда забудет дорогу к твоему дому.
— Может, в милицию заявить?
— У нас три мента на весь город. Сейчас они все бросят и устроят круглосуточную облаву в кустах! Что ты им скажешь? Отец хочет видеть сына, а ты этого не хочешь? Он пришел к тебе с цветами, а не с пулеметом. Деньги ему ты сама предложила.
— Он же уголовник, и возможно, беглый.
— В округе три десятка деревень, и каждый деревенский мужик раза по три сидел. Нашла чем удивить. Где он? Адрес? Тут леса кругом. Кто его искать будет?
— Спасибо, подруга, утешила.
— Слушай меня, Наташка. Я дело говорю. С такими типами только с дубинкой в руках договариваются.
Объясниться с сыном Наташе так и не удалось. Мальчик заперся в своей комнате и на стук в дверь не реагировал. Она не находила себе места. Ее мучил вопрос, что мог наговорить мальчику Борис? Павлик — неглупый ребенок, он не поверит постороннему человеку, если тот попытается его убедить, будто черное — это белое, а белое — черное. Может, он напуган? Что стоит напугать ребенка! У Павлика, как у всех талантливых детей, нежная психика, он воспринимает мир по-своему. Одно неверное слово — запирается в своей комнате и не выходит долгие часы.
Наташа раньше и подумать не могла, что какая-то сила со стороны может нарушить покой ее семьи. Когда Бориса посадили, она осталась с трехлетним ребенком на руках, не имея гроша за душой. Жили в общежитии, у подруги: квартиру с небогатым имуществом конфисковали. Чтобы как можно больше находиться рядом с сыном, пришлось работать уборщицей в детском саду, за гроши. Через год появился Алексей. Красивый, благородный, обеспеченный, талантливый, деликатный. Он никогда не спрашивал о ее прошлом и об отце ребенка. Сначала она хотела рассказать ему правду, но не решалась, все откладывала на потом. Со временем начала забывать прошлое. Любила ли она Алексея? Трудно сказать. Огромный кусок сердца все еще принадлежал Борису. Сегодня она в этом убедилась. Но какое это имеет значение! Семья — вот что важно, ее личные чувства ни при чем. Сейчас она ненавидела Бориса и жалела. Когда он бросил цветы и пошел по тропинке к лесу, у нее сжалось сердце. Бездомный, никчемный человек, но родной. Одни «цветут и пахнут», другие всю жизнь проводят в сточной канаве.
Алексей вернулся домой поздно. Усталый, голодный. Арина накрыла на стол.
— Как прошел день? — поинтересовалась Наташа.
— Прекрасно, если я не перегнул палку. Алексей принялся за еду.
— Что это значит?
— Варианта два. Либо мы станем сказочно богаты, либо вылетим в трубу и пойдем с котомкой побираться.
— Меня устроил бы первый вариант.
— Меня тоже. Я даже уверен, что второй вариант отпадет сам по себе. Мой авторитет настоящий, а не заработанный где-нибудь на нарах. Без меня им не обойтись, и они это понимают.
На кухню зашел Павлик с двумя цветными рисунками.
— Сынуля! — Алексей поднял мальчика, поцеловал его и поставил на ноги. — Ну, как дела, герой? Чем сегодня занимался?
— Нашел в твоей библиотеке интересную книжку, прочитал ее, а потом рисовал. Вот мои рисунки. Шарада из серии «Найди десять отличий». Тебе это не трудно сделать, ты же сам художник.
— Я архитектор. Впрочем, профессии родственные.
С деловым видом критика Алексей взял первый рисунок и внимательно разглядел его.
— Сходство идеальное. Но это же перерисовка с фотографии, я не вижу тут творчества. Лучше всех у тебя получается мама. Как живая.
— Не знаю, почему ей нравится эта мизансцена. Сын сидит на коленях у отца, а она стоит за его спиной. Как ты любишь говорить, банальный сюжет.
— Верно. Так фотографировались в начале прошлого века. У моей бабушки хватало таких снимков. Ну а что на втором? Какие различия?
Павлик передал отцу второй рисунок.
— Первое различие очевидно. Здесь мне три года. Сюжет тот же.
Алексей нахмурил брови.
— А кто этот мужчина?
— Рисунок сделан с другой фотографии. Кто этот мужчина, я хотел бы услышать от вас.
Наташа с трудом сдерживала слезы. Алексей глянул на жену и все понял.
— Извини, сынок, но я не знаю этого человека, — с трудом выговорил он.
— Уже хорошо. — Мальчик был очень серьезен. — У мамы я спрашивать не стану. А знаешь, какое главное различие? Его трудно заметить. У тебя и у мамы карие глаза. У меня голубые. У мужчины, которого ты не знаешь, такие же, как у меня. Странно, да? Книжка, которую я прочитал днем, называется «Наследственность и патология». Рекомендую.
Мальчик направился к двери. Мать его окликнула.
— Если ты такой умный и читаешь такие книги, то должен понимать, что такое биологический отец. Но это ничего не значит. Твой отец тот, кто тебя воспитал, вложил в тебя душу. Кормил, одевал, играл с тобой в футбол, ходил в лес, возил в школу, покупал игрушки и не спал ночами, когда ты болел. Об этом в книгах не прочитаешь. Одно дело — биология, сухая наука, другое дело — душа и привязанность.