— Зато Борис помнит. Не будет Алексея и Натальи, сына передадут ему. Это не вопрос. Тогда деньги получит он как опекун. И здесь Мусин будет бессилен.
— Наконец-то до тебя дошло.
— Почему же мы его не ищем?
— Ищи. Я следователь, а не сыщик. Но не забывай про арбалет. Такую игрушку на развале не купишь. Убийство четко спланировано. Зачем пугать Наталью, рисковать шкурой? Надо бить в лоб сразу. Одним ударом. Здесь что-то не так.
Они свернули с тропинки и оказались в густом кустарнике. Вербицкий оглянулся. Причала не было видно. Присев, он посмотрел на воду.
— Рыбку поудить хочешь? — спросил Власов.
— Уже поймал. Видишь бензиновое пятно на воде? Здесь причаливала моторка. Чья и зачем? Так что, Коля, к поселку не только асфальтовая дорога идет.
— Река большая, по ней из города можно прикатить.
— Вот и я о том же. Движок подтекает.
— Задача понятна.
— Да ты вообще парень понятливый.
Борис оставил машину в кустарнике, на том же месте, где сыщики разглядывали следы от колес. Он вышел из «пятерки» и направился к дому Наташи.
Путешествие кончилось неприятностями. Трое здоровяков выросли как из-под земли и преградили ему путь. Душещипательных бесед проводить не стали, парня начали бить. Били серьезно, без милосердия. Даже ногами. Когда выдохлись, один из амбалов присел на корточки, взял Бориса за волосы, приподнял его голову и тихо сказал:
— Не ходи в наш садик. Следующий раз мы прихватим с собой лопаты. В земле сыро и холодно. Пожалей себя, дружок.
Они ушли. Борис еще долго не мог подняться. Глаза заливала кровь, наконец он нашел в себе силы встать и побрел к машине.
Арина с полными сумками вышла с рынка и направилась к автобусной остановке. Было раннее утро. Долго ждать не пришлось, к тому же в автобусе народу оказалось мало, и ей удалось сесть у окна. Через три остановки пересадка. Другой автобус довезет ее до перекрестка, а там самое неприятное — пять километров пешком до поселка, если случайно никто не подхватит по пути. Такие удачи можно по пальцам пересчитать. Но Арина признавала только свежие продукты и ездила на рынок по понедельникам, средам и пятницам — три раза в неделю.
На конечной остановке шофер глянул в салон и увидел спящую женщину. Замоталась бедняга, проспала все на свете. Пошел будить. Не тут-то было. Женщина оказалась мертвой. На сиденье за ее спиной осталось кровавое пятно. Небольшое пятнышко. На платье под левой лопаткой такое же.
Вербицкий и Власов стояли в лесу на краю оврага и смотрели на опрокинутый самосвал, лежащий на дне. К ним подошел эксперт.
— Это он. Бампер в засохшей крови. Ударчик получился солидный.
— Нужен анализ крови и какая-то вещь шофера. Сейчас сухо, дождей не было, собака возьмет след.
Власов кивнул.
Стоя на стремянке, Наташа собирала яблоки. Павлик качался на качелях. Ждали Арину. Время шло к обеду, а ее все не было. Что-то просвистело в воздухе, и в ствол яблони вонзилась стальная стрела арбалета. Точно такая же убила собаку.
Наташа соскочила с лестницы, упала. Поднялась, схватила сына на руки и убежала в дом. Глядя на испуганное лицо матери, мальчик ничего не понимал.
— Что с тобой, мам?
— Я не знаю, мне страшно.
— В последнее время на тебя смотреть невозможно. Давай куда-нибудь уедем, мы же собирались на море.
— Уехать… А папа? Он в реанимации, ему нужна наша поддержка. Мы не можем бросить его в беде. Нет, сынок, никуда мы не поедем.
Патологоанатом вышел в коридор. Даже тут запах стоял невыносимый. Белые когда-то кафельные стены пожелтели. Вербицкий и Власов поспешно шагнули навстречу врачу.
— Ну что, Дмитрий Петрович?
— Тонкий штык. Поражает точность удара — женщине проткнули сердце. Сиденье не испорчено, значит, ее надо было заставить наклониться к полу, чтобы нанести такой удар. Может, обронить кошелек к ее ногам или что-то в этом роде.
— Мужчине она ничего поднимать не станет, — заметил Власов, — сам поднимет. А вот женщине…
— Возможно. Такое шило в тело входит легко, усилий не требуется. Могла быть и женщина. Если мне память не изменяет, с похожей историей мы уже встречались лет пять-семь назад. Я говорю об оружии. Надо поискать в архивах заключение.
Сыщики вышли на улицу и с удовольствием вдохнули свежий воздух.
— Он вспомнил дело Бориса Нежданова. Охранник был убит таким же шилом. Оружие так и не нашли.
— А тебе не кажется, что нам навязчиво предлагают кандидатуру Бориса? Парень просидел в зоне семь лет, науки знает, зачем же ему напрашиваться к нам? По лагерю соскучился?
— В таком случае убийце хорошо известна его история. Наталья ее отлично знает.
— И опять сплошные догадки. Меня другой вопрос волнует. Алексея и Арину можно легко убить из арбалета на участке, как это сделали с собакой. Так нет же, убийца действует вне дома.
— Интересная мыслишка.
— Он или она не хотят, чтобы мы работали на территории коттеджа. Почему?
— Это верно. Мы туда ни разу не заглядывали.
— Что там есть такое особенное? Надо разобраться.
Наташа дала Павлику подробные инструкции:
— Близко к окнам не подходи, я скоро вернусь. Заеду к папе в больницу и обратно. Мне надо поговорить с врачом. Ты меня понял?
— Я все понял.
— Умница.
Заперев дом, Наташа открыла гараж и тут же заметила тень на стене. Оглянувшись, увидела Бориса. Его опухшее, в кровоподтеках лицо пугало своим уродством.
— Где же твои псы? Дала им выходной? Напрасно. Меня трудно запугать.
Он подошел к растерянной женщине и одним рывком сорвал с нее платье. Она даже не вскрикнула. Он разорвал на ней все, что было надето, и повалил ее на засыпанный щебенкой пол. Наташа не сопротивлялась и даже обняла его. Это была сумасшедшая долгая страсть. Наконец все кончилось.
— Хотел сделать тебе гадость, а получилось — доставил удовольствие.
— Ты мне его доставишь, если уйдешь.
— Я уеду на твоей машине, тебе она больше не понадобится. Наташа поднялась, бросила ему ключи, выхватила через
окно машины плащ и вышла из гаража.
Он обогнал ее на дороге, злорадно усмехаясь. Женщина шла к шоссе и даже не глянула в его сторону.
На какое-то мгновение Алексей пришел в себя. Сиделка напряглась, увидев открытые глаза пациента, находившегося в коме. Он долго ее разглядывал, потом приподнял руку и указал на нагрудный карман белого халата, из которого торчал карандаш. Сиделка его поняла. Вынула из тумбочки блокнот и вложила ему в руку карандаш. Он долго выводил буквы, глядя в потолок, потом выронил карандаш и потерял сознание. В записке было написано несколько слов латинскими буквами. Что они обозначали, она понять не могла и побежала к врачу.
Сворачивая на перекрестке в сторону коттеджного поселка, Вербицкий увидел Наташу, идущую к шоссе. Он остановился и с удивлением отметил, что на ней был плащ, застегнутый на все пуговицы. Это в такую-то жару!
— А я к вам, Наталья Владимировна. Я должен сообщить неприятное известие. Ваша домработница убита.
Наташа вскрикнула:
— Господи, за что?
— Я хотел бы осмотреть ваш дом. Садитесь в машину. Наташа в полной растерянности подчинилась.
— Почему вы пешком, а не на машине?
— Она сломалась.
— Звучит фантастически. Тем более что я ее видел. За рулем сидел ваш бывший муж. Ну куда мне за ним угнаться!
— Я сама отдала ему ключи.
— Вот как? Не вяжется с вашим заявлением.
— Я не хочу ему ничего плохого. Он несчастный человек. В некоторой степени я сама в этом виновата.
— Имеете в виду показания в суде?
— Да. Следователь мне ясно дал понять — если я обеспечу мужу алиби, то пойду следом за ним, а сына отправят в детдом.
— Не думал, что вы такая пугливая.
— Семь лет назад я была другой.
— Вы знали о страховке?
— Понятия не имела. Мне сын показал полис. Алексей отдал его мальчику и велел спрятать. «Секрет от мамы».