– У меня кружится голова.
– Сейчас все пройдет. Вода всегда оживляет. Поверь мне…
– Нет.
– Что, нет?
– Все, нет.
– Вот увидишь, я окажусь прав. Ты пойми, не могу я уйти, не убедившись, что с тобой все нормально.
– А для этого обязательно вставать под душ вместе со мной?
– Нет, но очень приятно. Надеюсь, что нам обоим. Я прав? Расслабься, милая.
– Пусти. К нам могут войти. Пусти же…
– Кто? Не беспокойся. Иван и твоя подруга не в доме. А дверь я запер. Ну, что? Как тебе сейчас?
Он оказался прав. Мою хворь сняло, как рукой. Или это иначе называлось…
– Уже можешь меня отпустить, – ни за что не призналась бы, что доставил мне удовольствие. – Последняя низость пользоваться моим нездоровьем.
– Лгунья. Ночью ты была честнее. Взгляни на мою спину. Скажешь, это я сам себя так?
– Животное. Я не контролировала себя, когда была пьяна, очень пьяна.
– Что верно, то верно. Не контролировала. Ну, мне пора. Ты совсем уже ожила и стала похожа на себя прежнюю. Теперь могу за тебя не волноваться.
– Одевайся молча. Мне ни к чему знать твои мысли, оставь их при себе. Лучше поторопись. У тебя уже телефон разрядился от звонков.
– Мне действительно надо идти. Но мы еще увидимся.
– Это вряд ли. У нас нет общих дел. В следующий раз сразу направляйся в дом к Рюмину. Это с ним у тебя дела, не путай.
– С тобой весело.
– И с тобой обсмеешься.
Когда за ним закрылась дверь, дом опустел, и как если бы и я в нем не присутствовала. Неуверенной походкой, точно сомневалась, что ноги смогут меня долго держать, прошла в кухню и сварила себе крепкий кофе. Выпила чашку, задумчиво посматривая в окно. На стене чуть слышно тикали часы. Мое одиночество навалилось вдруг так ощутимо, что трудно стало дышать.
– Надо что-то делать, – произнесла, как шепча.
– Надо что-то делать, – попробовала фразу громче.
– Надо что-то делать! – заорала, как ненормальная, и грохнула любимую чашку о стену напротив себя.
– Надо что-то делать… – опустилась на колени, чтобы поднять с пола осколки, стала тихонько всхлипывать и глотать слезы.
В себя пришла быстро. Убралась. Сварила еще кофе и выпила его. А там, в дверь позвонили. Татьяна пришла от соседа. Выглядела помятой, но, когда разговорились, созналась, что у нее все хорошо. Я сразу поверила. Без дальнейших разговоров, подробностей и вздохов. Просто, Таня выглядела счастливее меня, и хотелось верить, что радость существует. Настоящая, без прикрас и условностей, не надуманная из головы, а самая простая и совершенно необыкновенная вместе с тем, радость жизни.
– А ты как? – подруга тоже взяла чашку с кофе и устроилась на стуле напротив меня, приготовившись слушать.
– Хочешь, чтобы я рассказала?
– Хочу. Серьезно. И давай с самого начала. Когда началась твоя история?
– Где-то, два года назад.
– Хорошо. Давай. Слушаю тебя внимательно.
Часы продолжали тикать. Солнце перестало светить в окно на кухне, перебравшись за угол дома, а потом и вовсе пошло на снижение к горизонту. Подруга слушала, как и обещала. Была внимательна и помогала мне переживать те события вновь. Под конец рассказа она казалась очень задумчивой. Чтобы разогнать сгустившиеся в помещении сумерки, мы включили свет. С огнями люстры и на душе стало немного светлее. А может, лампы были и ни при чем, просто высказанная и выслушанная повесть, облегчила душу, сняла с нее груз.
– А как тебе Алексей? – вздохнула Танюшка над концом рассказа и с надеждой заглянула мне в глаза. – Мне показалось вчера, что он тобой очень заинтересовался.
– Ты знаешь, кто он?
– Иван просветил. Проболтался вчера. А сегодня стал от всего отнекиваться. Но я и сама на свете пожила, кое-что в жизни понимаю. Конечно, характер у него, по всему, крутой. Но ведь, и ты у нас не робкого десятка. А, Маша? Может с ним, что сложится?
– Вряд ли… Такие, как он на одном месте долго не задерживаются. Переспал и дальше пошел. Да еще желающих много найдется, чтобы согревать ему постель. Много моложе меня, заметь. Нет, Таня, не для меня он. Хотя, телефон оставил. Взял мой мобильный, с него позвонил на свой и записал в память. Только все это на один день. Ну, может на неделю его хватит. Я слышала, как разговаривал со своей любовницей, что посмела его разыскивать сегодня утром. Та, прикинь, волнуется, что с ним. А этот, доминант как рявкнул на нее, не забывайся, мол.
– Да что ты?!
– Так и было. Нет, я такого не хочу. Хватит с меня унижения. Один крутой самец уже оставил неизгладимый след. Довольно с меня.