— У нас генеральная репетиция перед завтрашним днем рождения Джонни; приглашены все соседские ребятишки. Эта блестящая идея принадлежит Эмме, она и костюмы привезла из театра. Вы ведь знаете, мы закрылись в субботу.
— Понятия не имел. Я думал, «Алиса» будет идти весь сезон.
— Так и предполагалось. Но срок аренды «Одеона»[9] истек, а на очереди — следующий контракт. В среду мы начинаем выступать в Бостоне.
Длинноногая Мод поставила перед Эллери бокал с розоватой жидкостью домашнего изобретения. Он осторожно попробовал коктейль, ухитрившись не скорчить гримасу.
— Сожалею, что приходится разбивать компанию, — сказал Пол Гарднер и начал стаскивать с себя костюм зайца. — Но нам с Кэролин предстоит еще нелегкий путь. А завтра снова… Дорогу, наверное, совсем развезло…
— Хуже некуда, — подтвердил Эллери, отставляя отпитый на четверть бокал.
— И речи не может быть о том, чтобы ехать, — вмешалась Лаура Оуэн. Круглый животик грызуна, нацепленный на нее, делал ее совсем маленькой, пухленькой и бесполой. — Вести машину в такое ненастье! Кэролин, вы с Полом должны остаться.
— Но ведь это всего четыре мили, Лаура, — слабо возразила миссис Гарднер.
— Не говорите чепухи, Кэролин. В такую погоду, да еще ночью, это все равно, что сорок, — загремел Оуэн. Его щеки под гримом были неестественно бледными и вспотели. — Все уже решено. У нас столько места, что его девать некуда. Уж кому это знать, как не Полу, проектировавшему эту часть здания.
— Вот плата за личное знакомство с архитектором, — заметила Эмма Уиллоуз, уютно забираясь с ногами в кресло. — Его невозможно обмануть относительно количества спален в доме.
— Не обращайте внимания на Эмму, — фыркнул Оуэн. — Она просто испорченная девчонка из детской сказки. Никакого воспитания. Ну что ж… Замечательно. Как насчет коктейльчика, Пол?
— Нет, благодарю.
— А уж вы-то, Кэролин, не откажетесь? Единственный человек из всей этой шайки-лейки, кто способен поддержать компанию. — Эллери вдруг понял, с бессильным возмущением, что неудержимая веселость их хозяина объясняется тем, что он в стельку пьян.
Кэролин подняла на него свои зеленые глаза с тяжелыми веками. — Не имею ничего против, Дик. — Они смотрели друг на друга долгим жаждущим взглядом. Лаура Оуэн неожиданно улыбнулась и, повернувшись к ним спиной, стала копошиться со своим нескладным крысиным костюмом.
Миссис Мэнсфилд так же неожиданно поднялась на ноги, растянула губы в своей фальшивой улыбке и обратилась в пространство медоточивым голосом:
— Надеюсь, вы меня простите? День был слишком утомительным для такой старухи, как я… Лаура, голубка. — Она подошла к дочери и поцеловала ее в наморщенный лоб.
Каждый произнес что-то приличествующее случаю, включая Эллери, который ощущал сильную головную боль, медленное розоватое жжение во внутренностях и непреодолимое желание очутиться как можно дальше от этого места.
Внезапно, как будто его что-то толкнуло, Эллери Квинн пробудился. Со стоном он повернулся на другой бок, чувствуя себя отвратительно. После часа ночи он несколько раз впадал в полузабытье. Дождь, барабанивший в стекла, не столько успокаивал, сколько раздражал. И вот теперь он проснулся окончательно, досадуя на эту необъяснимую бессонницу. Приподнявшись, он потянулся за наручными часами, грохотавшими на ночном столике. Фосфоресцирующие стрелки показывали пять минут третьего.
Он опять лег, скрестив руки за головой и вперив взгляд в темноту. Матрас был плотным и мягким, каким и подобает быть матрасу в доме богача, однако он не приносил отдохновения уставшим костям Эллери. Дом был удобен, но не доставлял радости. Хозяйка была предупредительна, но поглощена своими горестями. Хозяин же вносил в дом примерно столько же уюта, сколько можно ожидать от урагана. Другие гости… Мастер Джонатан, сопевший в своей отроческой постели… Эллери почему-то был уверен, что Мастер Джонатан сопит во сне.
В четверть третьего он капитулировал и, поднявшись, включил свет, одел халат и шлепанцы. Еще перед сном он убедился, что в комнате нет никаких книг или журналов. Потрясающее гостеприимство! Со вздохом он подошел к двери, приоткрыв ее, выглянул в коридор. Маленький ночник мерцал на площадке лестницы. Все было тихо.
И вдруг его охватило чувство необъяснимой тревоги. Ему совершенно отчетливо не хотелось выходить из спальни.
Попытавшись установить причину этого мимолетного страха и не найдя ее, Эллери обозвал себя впечатлительным идиотом и решительно шагнул в коридор. Он был отнюдь не слабонервным или психически неуравновешенным человеком. Свое состояние он мог приписать только пониженной сопротивляемости организма вследствие усталости и бессонницы. Чудесный дом, и люди в нем чудесные… Он поймал себя на том, что похож на человека, который хочет задобрить какое-нибудь чудовище с капающей из пасти слюной, говоря ему: «Хорошая собачка, хорошая собачка»… Эта женщина с глазами цвета морской волны… В открытое море на лодке цвета морской волны… Или лодка была горохового цвета?.. «Мест нет! Мест нет!»… — «Места сколько угодно», — сердито сказала Алиса. А от улыбки миссис Мэнсфилд просто видало в дрожь…
Пристыдив себя за то, что дал волю разыгравшемуся воображению, он спустился по устланной ковром лестнице в гостиную.
Внизу его встретила полная темнота. Где выключатель, он не знал. Споткнувшись, он больно ударился обо что-то большим пальцем ноги и беззвучно выругался. Библиотека находилась напротив лестницы, рядом с камином. Он напряг зрение, но последние угольки в камине уже потухли. Осторожно ступая, он добрался, наконец, до противоположной стены. В тишине, нарушаемой лишь шелестом дождя, вытянул руки в поисках библиотеки. Нащупав холодную дверную ручку, повернул ее и открыл заскрипевшую дверь. К этому времени его глаза привыкли к темноте, и он различал смутные очертания крупных предметов.
Здесь, однако, он будто на стену из темноты наткнулся. Чернота за дверью была абсолютной. Он уже собирался войти, но вдруг остановился. Это была не та комната. Не библиотека. Он не смог бы объяснить, как он это определил, но у него не было никаких сомнений, что он ошибся дверью. Наверное, в темноте отклонился вправо. Путник, заблудившийся в ночном лесу… Безуспешно попытавшись проникнуть взором в раскрывшуюся перед ним черноту, он вздохнул и сделал шаг назад. Дверь с прежним скрипом отворилась.
Он стал шарить по стене левее. Еще несколько футов… Вот она! Соседняя дверь. На миг он задержался, прислушиваясь к своим ощущениям. Нет, с психикой все в порядке. Усмехнувшись, он распахнул дверь и, не тратя больше времени даром, вошел, отыскал кнопку выключателя и нажал ее. В море хлынувшего света перед ним с торжеством предстала библиотека.
Занавес был задернут; в комнате тот же беспорядок, какой был оставлен, когда хозяин проводил его наверх в спальню.
Он подошел к встроенным книжным шкафам, окинул полки взглядом и, после недолгого колебания, выбрал «Гекльберри Финна» — самое подходящее чтение в столь неприветливую ночь. Затем выключил свет, ощупью нашел лестницу и стал подниматься с книгой под мышкой. Наверху послышались шаги. Он поднял голову. В слабом свете ночника на площадке вырисовывался темный силуэт мужской фигуры.
— Оуэн, — нерешительно прошептала фигура.
Эллери рассмеялся.
— Это Квинн. Вы тоже не можете уснуть, Гарднер?
— Ни в какую. Я как раз собирался спуститься и взять что-нибудь почитать. Кэролин, вроде бы, уснула в соседней комнате, хотя как ей это удалось — не представляю. По-моему, сегодня в воздухе что-то такое…
— Или же вы просто слишком много выпили, — пошутил Эллери, взбегая по ступенькам.
На Гарднере был халат поверх пижамы, волосы всклокочены.
— Да практически совсем не пил. Это все проклятый дождь, наверное. Нервы прямо на пределе.
— Да, возможно, в этом что-то есть. По крайней мере, Гарди[10] верил в единство человеческой души с космосом… Раз вам все равно не спится, может быть, зайдете ко мне? Покурим.