Третье.
— Дабы упомянутый мной племянник мог вступить в права наследования (или отказаться от оного), Вам придётся найти его и обо всём уведомить. Если он пожелает отправиться в Пристань, Вы сопроводите его до самых дверей Вороньего замка. На этом Ваша миссия будет окончена. И Вы будете свободны, от каких либо обязательств предо мной.
А это уже лично для Ральфа:
— Прощай, племянник. Теперь, если мы и встретимся, то за горизонтом другого мира…
Вот вроде бы и всё…
Прочитанное завещание повергло меня в замешательство. И не потому, что у дяди во владении оказался целый замок, (про который он никогда почему-то не упоминал) и кое-что ещё в придачу. Нет. Я ведь сам был далеко не беден. Причина моей растерянности крылась в другом. Внезапно я оказался поставлен перед выбором: или резко меняй свою жизнь, или продолжай плыть по течению давно знакомой реки. И пусть меня довольно сильно не устраивали нынешние порядки, но всё же… как не крути, Далидор — моя Родина. Где прошло моё золотое детство. Минула пьянящая голову юность, оставившая щемящие воспоминания о первой настоящей любви. Под посвист вражьих стрел пролетела лихая молодость, ознаменовавшаяся рубцами на теле и душе. Ещё тут полным-полно дорогих моему сердцу могил друзей, павших на поле брани. Здесь вышла моя первая книга. Стоит дом видевший не одно поколение Тайндаров. Растут деревья, помнящие меня совсем малышом. А там… Там всё чужое, пусть и принадлежащее дяде.
Так ничего и не надумав, я отправился спать. Утро вечера мудренее частенько говаривал мой дед. Да и мой гость Журавль ратовал за то же. Едва добравшись до кровати, я мгновенно уснул.
Видения в ту ночь меня посещали крайне странные и хаотично сменяющиеся:
— Огромный таракан с лицом Тарайи сидел в нашей гостиной, с превеликим аппетитом сгрызая тарелки из фамильного сервиза, услужливо подаваемые мной.
— Пустыня без конца и края. Безжалостно палящее солнце. И я плывущий по этому жёлтому морю на маленькой парусной лодочке. Возле борта вдруг возникает фонтанчик песка, затем всплывает кит. Он совсем по человечески, заливисто смеётся. Вот только от этого, почему-то не весело.
— Большой город, улицы которого заполонили деловито снующие мертвецы. Кладбища по его околицам, где в гробах кричат и тяжко стонут живые люди.
— Стаи лебедей, кострами вспыхивающие в тёмном небе, едва их нашаривал зловещий синий луч.
— Стадо овец, жующее истекающую кровавым соком траву.
И что-то ещё. Стёршееся из памяти. Впрочем, я о том не сожалел. Мне хватило запомнившегося.
Проснувшись, я позволил себе немного поваляться в кровати, потом встал, отдёрнул шторы. Дождь утих, но солнце едва проглядывало сквозь густую пелену облаков. Часы между тем показывали половину десятого. Бесцельно побродив по спальне с пол часа, я решил, что самое время навестить постояльцев. Но нашёл я их не во флигеле, а в глубине двора. Они сидели попыхивая трубками, в беседке под старыми липами, у тихо журчавшего ручья, бежавшего по ложу из гальки зелёного, синего, белого и розового цвета.
— Неплохая у тебя усадьба, господин Ральф! — вместо приветствия одобрительно воскликнул Колесо. — Красотища! Покой! Уют!
— Да, в такой, только жить да счастье наживать. А начать с женитьбы на здоровой, красивой бабёнке. Детишек уйму завести, внуков увидеть, — присоединился к нему Журавль.
— Совет в общем стоящий, — рассмеявшись, признал я. — Хотя и требует некоторой коррекции. В плане количества. С меня, например, хватит сына и дочки. А орава… Нет, это слишком.
— Только тут есть одно «но», всё это перечёркивающее. Или ставящее под большое сомнение, — внезапно испортил впечатление от слов друзей Призрак.
— Ты о чём, уважаемый? — я в упор посмотрел в ярко-синие глаза новоявленного скептика.
Тот спокойно выдержал мой взгляд и сказал:
— Ваша страна больна самым страшным видом чумы. Той чумы, которая, поражая ум человека, делает из него безжалостное чудовище, готовое уничтожить любого, кто хоть чем то отличается от ему, подобных особей. Здоровым здесь не выжить, господин Ральф. Это лишь вопрос времени.
— Подумаешь открытие, — буркнул я, присаживаясь на одну из лавочек обрамляющих стол внутри беседки. — Да я его сделал уже много лет назад. И соответственно самообманом не занимаюсь. Но Родину не выбирают. Верно?