Шёл в магазин и думал... и кому я там, на небесах дорогу перешёл, или на любимый мозоль наступил, что мне, вот уже столько лет, не дают спокойно пожить? Ладно, военным стал по глупости и по убеждениям. Но тогда Советский Союз ещё был. Потом повезло, в Германии послужить успел, но затем... девяносто четвёртый и привет, Великая Ичкерия!!!
Тяжела и неказиста жизнь военного связиста
Для меня чеченская война началась 1 декабря 1994г. На стационарном узле связи начался прием телеграмм из штаба СКВО. Смысл полученных распоряжений - обеспечить выгрузку частей 8 корпуса (8АК, г. Волгоград) на станции Кизляр. Мне было предписано обеспечить связь до развертывания УС 8АК. От нашей роты 2 декабря пошли Р-161, Р-440, Н-18-3, Р-142 и п-256. Я не поехал, остался в ППД. Через 5 дней они вернулись, загнали машины в боксы. На утро выгнали технику для обслуживания. И тут пошли новые телеграммы. Замкомбрига, прочитав текст прямо на рулоне бумаги, (уже были новые тлг аппараты) слегка сбледнул с лица. Единственной фразой, которую от него услышали "Это предварительные боевые распоряжения". Вместо обслуживания техники её заправили и начали формировать новую колонну. В неё вошли все прежние машины плюс Р-145БМ и Р-409. 9 декабря колонна под моим командованием вышла в Кизляр. Оказалось, что части связи 8АК не могут обеспечить связь и приказали через округ сделать это нам. В рейс выехали л-т Долгополов на Р-145БМ (не доехал, БТР сломался и вернулся в ППД), л-т Калашин, л-т Пулитов и пр-к Заманов на Р-440. По прибытии в Кизляр мы развернулись, дали связь, закрыли каналы и стали на дежурство. Идиллия для меня длилась ровно до 10 декабря. Меня вызвал начальник связи (НС) 8АК п-к Никифоров Виктор Васильевич. Мы с ним были знакомы с 1990 года, когда из Германии ездили на стрельбы ракетной бригады в Кап. Яр, он был в составе посредников, а я обеспечивал связь штабу руководства. Жил он тогда в моей Р-142. Ну и по результатам учений видел, на что я способен. Когда я прибыл, он задал вопрос "Ты Р-142 знаешь?". Я честно ответил, что в принципе знаю, и могу устранить простейшие неисправности, но если дело касается ремонта в полевых условиях - я вряд ли что-то смогу сделать. Далее он мне объяснил, чего от меня хотят.
- Впереди 8АК идет 63 полк ВВ (ангарский), для связи взаимодействия была отправлена Р-142 с экипажем (начальник Р-142 - сержант, радист и водитель). Станцию развернули, запитали-связи нет. Съезди туда, обеспечь связь взаимодействия по КВ или УКВ радиосвязи. Желательно в закрытом режиме.
Меня посадили в УАЗ-козлик и мы двинулись вглубь степи. Ехали часа полтора-два, расстояние было около 100км. Я приехал, представился командованию - заместителю командующего СКО ВВ генерал-майору Лобунец Михаилу Ивановичу и полковнику из Главкомата ВВ Гливка Ивану Михайловичу. С нами был п/п-к из оперотдела 8АК, не помню, как звали. Жили Лобунец и Гливка в заднем отсеке аппаратной, я заночевал в переднем. Связь я установил практически сразу в КВ диапазоне, а вот когда дошло дело до закрытия канала аппаратурой ЗАС, оказалось, что ключевые документы не совпадают. У ВВ - свои блокноты КД, у МО - свои блокноты КД. Связь была только в открытом режиме. Я спросил по рации у своих - уточните у НС, что мне делать? Ответ: находиться там и ждать. Я спросил у Лобунца:
- Товарищ генерал, а мне что делать? Связь есть, мне пора обратно к своим толстолобикам.
- Теперь ты отсюда уже никуда не поедешь, мы решили вопрос с Рохлиным о твоем откомандировании к нам для обеспечения связи. А то ты уедешь - а связь опять пропадет. Кто нам её будет обеспечивать? Кроме тебя - некому!
Ночь прошла спокойно, за исключением отопления кунга. Если тебя спросить, что надо сделать, чтобы запустить отопитель ОВ-65, и скажешь "включить свячу накала, через 1 минуту включить двигатель отопителя на половину мощности, через 30 секунд отпустить свечу" - то ты будешь абсолютно прав в целом, и абсолютно неправ в частности. Свеча отопителя не работала, и чтобы запустить отопитель, я звонил в палатку бойцам, они прибегали, поджигали солярку в отопителе, и только потом я включал двигатель. Эта процедура повторялась вплоть до 29 декабря 1994г, 30 декабря я уехал на этой машине в Толстой-Юрт, где стоял штаб 8АК.
Итак, 11 декабря 1994г. мы получили сухпай и команду быть в готовности к обеспечению связи в движении. Ночью команда "Подъём", стали в колонну и поехали. На вопрос по рации что делать, мне сказали - ехать с ними и держать связь.
В этот день власть приняла постановление о введении чрезвычайного положения в Чечне.
Весь день 12 декабря прошел в дороге. К вечеру мы стали лагерем между Червленой и Новониколаевской. Бойцы ВВ без напоминания начали рыть окопы и оборудовать позиции. Пришли Лобунец и Гливка, которые ходили на переговоры к местным. На мой вопрос "как дела?" я услышал от Гливки И.М.:
- Эти местные джигиты совсем одурели! Мы сказали, что в населенные пункты заходить не будем, переночуем и двинем дальше. Так они заявили, что мы должны полностью разоружиться, сдать им оружие и тогда нас выпустят с территории Чечни без боя.
Сказать, что я ох...л - это ничего не сказать! Полк ВВ - это около 600 человек с оружием и техникой типа БТР. Этих джигитов набиралось около сотни в лучшем случае. Стало понятно, что боя не избежать. Наши на скорую руку соорудили минные поля на двух опасных направлениях, оператор из корпуса снимал прямоугольные координаты разведанных целей и передавал их 8АК, который был в 20км сзади, я сидел на связи. Лобунец и Гливка вышли в открытом режиме на Рохлина (командир 8АК) с просьбой поддержать артиллерией. Рохлин сказал, что они еще едут. Как прибудут на место, даст команду на развертывание огневых позиций. Диалог выглядел примерно так: (радиосвязь открытая в КВ диапазоне)
- Лева, здесь Миша, прием!
- Миша, я слушаю, прием!
- Нам нужна твоя поддержка, прием.
- Какая поддержка? Средняя или тяжелая, прием (танки или артиллерия)
- Тяжелая, прием.
- Мы пока в пути, прием.
- А мы без тебя можем не справиться, прием.
- Ну, тогда сдавайся, прием.
- Нет, сдаваться не будем, надеемся на поддержку. Прием.
- Хорошо, как доедем, сразу разверну своих. Прием.
Мы почти успели передать все координаты, как связи просто не стало. Чечены врубили самопальную глушилку, которой хватило на то, чтобы забить мне прием и пошли в атаку. Они ждали, что русские в страхе сбегут, увидев гордых чеченцев с оружием в руках.
Ага, щ-а-а-с! Сначала чечены попали на мины, потом их угостили из пулеметов и добавили из автоматов. А мне передали команду с посыльным - вызывай огонь артиллерии. У нас был вынос на передовую, но в самый нужный момент он просто перестал работать. Я думал - кабель перебило, утром оказалось намного проще - папуасы клеммы на борту не затянули и кабель просто выпал.
Ну а я начал вызывать огонь артиллерии. "Боевыми по всем целям - огонь!" я кричал в рацию около двух часов. Артиллерия откликнулась где-то через час. Прибежал посыльный с передовой, попросил перенести огонь подальше от наших позиций. Я взял карту, снял гребаные прямоугольные координаты и передал их в корпус. Калашин Серега потом рассказал, что они меня слышали отлично, и Рохлин приказал развернуть самоходки рядом с их Р-142, и мои бойцы полночи наслаждались канонадой на расстоянии 100 метров. Ко мне смогла пробиться только одна радиостанция - что-то типа Р-161 из Моздока. Я её слышал, хоть и плоховато.
Результаты боя я узнал в пять утра, когда вернулись Лобунец и Гливка. Атаку отбили, у нас потерь нет, артиллерия сработала хорошо, а когда я перенес огонь подальше от нас, попали как раз по драпающим джигитам еще раз. А утром полсела было в трауре - хоронили своих. Так закончился мой первый бой в жизни.