Страх, изумление, печаль и любопытство: вот чувства, что поочередно — а порой и все одновременно — наполняют мое сердце здесь.
Если все здесь погибли, кто же спас меня? Неужели кто-то все же прячется внизу?
Еще в первый день я внимательно осмотрел рубку, но не обнаружил никаких кнопок, рычагов — словом, всего того, что служит средствами управления нашими космическими кораблями. Тогда я вспомнил о черном вытянутом цилиндре в руке мертвого капитана. То был жезл двадцати пяти — тридцати сантиметров длиной, из почти черного неизвестного материала — на ощупь металл, а по весу легкий, как дерево. Я долго вертел в ладонях этот предмет, гадая как им пользоваться, но так ничего и не понял. Я закрывал глаза, пытался представить полет корабля, с силой сжимал жезл руками, шептал команды и ругательства — ничего не происходило. Несколько часов этого неистового барахтанья привели меня в бешенство — ведь в душе моей уже жила надежда на возвращение домой, и сейчас она умирала, разбившись о невидимую стену. Каждый день я снова пытался включить управление кораблем, но уже все менее настойчиво. В конце концов, этот черный жезл мог оказаться чем угодно — каким-нибудь амулетом, или средством связи — кто знает, может быть даже личным оружием капитана, с помощью которого он в последний момент пытался свести счеты с жизнью.
Сегодня я узнал, как это сделать. То, что случилось, можно вновь отнести только на счет моего необыкновенного везения, впрочем, никакой радости открытие не принесло.
Обессиленный очередной изматывающей попыткой понять принцип управления кораблем и собственными тяжелыми размышлениями, я задремал в громадном капитанском кресле. Голова моя клонилась все ниже, и в какой-то момент непроизвольно соприкоснулась с жезлом, который я сжимал в ладони. В тот же миг произошло две вещи: во-первых, сквозь все мое тело прошел легкий разряд энергии, словно бы электрического тока — я почувствовал, как крошечные волоски на запястьях встают дыбом, во-вторых, где-то в глубинах корабля раздалось тихое гудение — оно длилось минуты две и затем смолкло.
Сон как рукой сняло. Я в очередной раз проклял свою недогадливость, и осторожно поднес жезл к правому виску.
Больше ударов током не было.
Не знаю, как описать то невероятное ощущение, что я испытал. Мой разум словно отделился от меня, он воспарил свободно и легко, как птица, взмахнувшая крылами. Он будто бы слился с чем-то громадным, мягким и податливым, и в следующее мгновение я понял что это. У корабля был свой разум. Не интеллект в нашем обыденном понимании, а скорее гигантская операционная система, таким мог бы быть оживший компьютер — только лишенный всякой самостоятельности и даже зачатков стремления к самостоятельности, впрочем, имеющий признаки… души? Возможно ли создать мыслящий, одухотворенный механизм? Мой разум не просто втекал в него, он как бы оплодотворял его существование — дремавшее огромное существо шевельнулось, недовольно вздохнуло и замерло в ожидании приказаний. Позднее я подумал, что для выполнения моих предыдущих простеньких запросов разум корабля, наверное, даже не выходил из дремы.
Я захотел увидеть, что происходит вокруг, и вскрикнул — потому что желание было выполнено мгновенно. Голубое сияние стен погасло, громадный экран передо мной потемнел, заискрился звездами. Открывшаяся картина заворожила меня: сотни звездных кораблей висели в черной пустоте, облитые белым яростным светом Кассандры. Я уже видел их раньше из своей капсулы, но по понятным причинам не мог оценить всего этого великолепия. Сейчас я созерцал их все! Громадные флагманы, похожие на планеты с кольцами, юркие овальные штурмовики с вытянутыми крыльями, какие-то непонятные маленькие суда, похожие на соединенные вместе пары кубов. Господи, еще никогда в жизни я не видел так четко и ясно. Это было не просто зрение. Сконцентрировавшись на своих ощущениях, я понял, что слышу легкий металлический стук и поскрипывание. Это казалось невероятным, но я слышал звуки соприкасавшихся бортами кораблей! Создатели корабля владели технологией, позволявшей слышать в вакууме звуки.
Зрелище из рубки было и захватывающим, и пронзительно-грустным: у меня не осталось сомнений, что все эти корабли несут только мертвые тела. Приглядевшись, я заметил почти на каждом судне следы ударов неведомого оружия — почерневшие трещины, разбитые окна, гнутые изломанные крылья. Чудесное зрение позволяло приблизить и рассмотреть в подробностях любой корабль. Ни в одном не было заметно признаков жизни.
Никто не прятался в глубине моего флагмана, никто не слышал мой SOS и не отдавал приказа кораблю захватить капсулу. Это сделал сам корабль, автоматически — дремлющий бесхозный разум, сквозь прикрытые веки заметивший перед собой признаки живого существа.