Эта новость неожиданно принесла облегчение, и я даже тихонько рассмеялся в темноте. Слава Богу, все заканчивается, подумал я, и приготовился наблюдать за медленным приходом смерти.
То было интересное ощущение. После первого же «дня» голодовки все до единой мышцы сковала невероятная слабость. Даже при попытке повернуть голову, чтобы жесткие лучи Кассандры не жгли глаза, я чувствовал дрожь и какое-то вселенское опустошение в каждой клетке тела. Желудок отозвался на нежданную диету тупой болью — но она не раздражала, напротив, приносила облегчение: все идет так, как и должно идти. На следующий «день» я уже был так слаб, что с трудом открыл глаза — несомненно, в нормальных условиях я мог бы держаться гораздо дольше — но после всего, что я пережил, голод пожирал меня очень быстро. Дотянуться губами до крана и попить воды — вот все, на что хватало сил. Вскоре я поник в своем узилище, закрыв глаза; мне казалось, что теплые черные волны несут меня вдаль, предчувствие скорого упокоения и отдыха обволакивало мое сознание, гасило все прочие мысли.
Внезапно сквозь веки я ощутил какое-то мерцание. Сперва я принял его за пульсацию крови в такт ударам сердца, но потом особенно сильная вспышка заставила меня открыть глаза… и вскрикнуть от изумления!
Черная пустота отступила в стороны. Моему взору открылось нечто неописуемое: в космосе сверкали багровые изломанные молнии, вспухали гигантские пунцовые тюльпаны с золотисто-синими, словно язычки горящего газа, сердцевинами. Вдруг высоко над ними полыхнуло ядовито-зеленым, и поток изумрудного огня обрушился на цветы, сминая их, расплющивая, раздирая на части — и все это предстало передо мной в абсолютной тишине. Фиолетовые, золотые, серебряные молнии ветвились во всех направлениях, сталкиваясь и рассыпаясь каскадами разноцветных искр. Огромные области пространства передо мной словно взбесились, они закружились багряно-зелеными водоворотами, замерцали частыми режущими глаз вспышками. И моя капсула летела в самый центр этого безумия!
Через несколько минут беззвучная вакханалия цвета прекратилась — после еще одной, особенно сильной вспышки изумрудного пламени — и наступила кромешная тьма. Я лежал во мраке, лишенный дара речи, оцепеневший в благоговейном ужасе, ибо зрелище было самым страшным и величественным из всего, что мне приходилось когда-либо видеть. Долгое время глаза не различали ничего, кроме эфемерных отблесков этих невероятных космических огней, и лишь спустя несколько часов зрение начало понемногу возвращаться — но за стеклом не было ничего необычного: все те же звезды, что и месяцем раньше… У меня не осталось сил долго удивляться этому происшествию, и я не заметил, как погрузился в тягучий обволакивающий сон.
Проснулся я с четким ощущением, что новый «день» станет для меня последним. Я открыл глаза и сразу зажмурился — Кассандра стояла прямо над головой. За время моего полета звезда заметно уменьшилась, но оставалась такой же яркой и злой.
Во тьме за стеклом что-то было.
Капсула стремительно скользила вдоль покатой ребристой поверхности какого-то гигантского объекта — он казался почти белым под ослепительными лучами звезды. Поверхность выглядела как бесконечное шахматное поле из серых и матовых клеток, кое-где перемежаемое обширными гладкими участками. Объект был сильно вытянутой овальной формы. Внезапно поверхность «поля» выгнулась, плавная кривая взметнулась вверх и промелькнула — я могу поклясться — в каких-то метрах от моего лица! Затем объект исчез из поля зрения.
Космический корабль! Но такой огромный? Ведь я летел мимо него не меньше минуты, и если скорость капсулы осталась прежней, значит его длина — тысячи километров!
Потрясенный, не в силах пошевелиться, ждал я нового оборота капсулы, желая еще раз хоть издали взглянуть на инопланетный корабль. Внезапно я понял, что пространство вокруг меня впервые за долгое время изменилось, и почувствовал, как каждый волос на голове встает дыбом.
Корабли были повсюду. Сотни, тысячи исполинских свинцово поблескивающих объектов замерли в черноте, неправдоподобно четкие в белых лучах Кассандры, словно при фотовспышке. Большинство из них были овальной формы, с небольшими утолщениями по краям, сзади же у каждого торчали вытянутые острые… крылья? Орудия? Антенны? Я не знал. Были там и другие корабли — я определил их как флагманы — более крупные, массивные, с путаницей непонятных тонких конструкций вдоль бортов. Один из таких флагманов неспешно, словно во сне, проплыл довольно близко подо мной, и я разглядел в его борту глубокую почерневшую борозду. В верхней части корабля тускло горели синим светом несколько окон, но остальные лишь слепо поблескивали отраженным светом звезды. Здесь был бой, догадался я. Так вот что за сияние я видел вчера! Все эти корабли слетелись сюда для грандиозной битвы!