— Нет! Я тебя убью! — бешено заорал он.
Не чувствуя боль, он поднялся на ноги, изловчился и ударил псину коленом в брюхо. И собака отпустила руку. Рука недвижимой плетью повисла вдоль тела. Разъяренно крича, он рванулся к двери и вышиб ее плечом раненой руки. Боль усилилась многократно. Он бросился к подвальной лестнице. Споткнулся, пролетел кубарем весь лестничный пролет, быстро поднялся и, из последних сил в два прыжка оказался возле оружейного сейфа. Сверху слышался разноголосый собачий гам. Он понял, свора уже в доме. Только с третьего раза ему удалось не сбиться и онемевшими пальцами правильно набрать код сейфа. Он открыл его и достал отцовский охотничий дробовик Benelli M1. Затем взял светло-серую заводскую патронную коробку, положил ружье на колени и дрожащей левой рабочей рукой зарядил его четырьмя большими патронами «Магнум» калибра 12/76. С ружьем он сразу почувствовал себя увереннее.
— Сейчас-сейчас, подожди, — зло прошипел он, поднялся и направился к лестнице.
Собаки были на кухне. Та, которая схватила его за туфлю, рылась в мусорном ведре, остальные, истерично лая и рыча, носились из стороны в сторону. Лишь черная сука неподвижно стояла в темноте коридора. Она ждала его.
Вот он подходит к ней и поворачивается вполоборота. Ружье прочно лежит на локте изуродованной правой руки. Указательный палец левой на спусковом крючке. Ствол направлен точно между черных глаз суки. Но в ее ледяных глазах нет страха. Есть недоумение. Непонимание того, почему человек не боится ее. Почему стоит перед ней так уверенно и нагло. Она тихо протяжно рычит и оскаливает сильные клыки, белые и блестящие как клавиши рояля. Она уже попробовала вкус его крови. Она уже не отступит.
Но не отступит и он.
И собака видит это в его прищуренных холодных глазах. И понимает — человек уже сильнее ее. Она перестает скалиться. Замирает. Неуверенно облизывает алым языком его кровь, запекшуюся на морде. И в этот миг в ее глазах остервенение сменяется страхом.
— Аминь, — говорит он и спускает курок.
III
Алексей Иванович проснулся в холодном поту.
«Собачья свора снится к несчастью, — подумал он, вытирая ладонью взмокший бритый затылок. — Да уж, к большому несчастью».