– На языке цветов[13] розовые герберы значат «возвышенная красота». Замечательно подходят для того, чтобы подарить любимому человеку.
– Знаете, наверное, розовые все-таки не надо.
Неужели нельзя о таком сразу предупреждать? Меня всего покоробило.
– Какие же тогда?
– Объясните, пожалуйста, значения других цветов.
– Так… Красные герберы – «тайно пылающая любовь», оранжевые – «дух приключений» или «стойкость». Желтые – «бесконечная любовь». Белые – «надежда» или «благочестие».
– Ого.
Красных и желтых, значит, не надо. Методом исключения остаются оранжевые и белые. Мне нравилось, что белые символизируют надежду, но чисто-белый букет для визита в больницу – это как-то уныло[14].
Пока я ломал голову, продавщица добавила:
– А в целом на языке цветов герберы означают «надежду» и «движение вперед».
– Тогда можно по одному каждого цвета?
Остаток расстояния до больницы я прошел пешком. Вот не думал, что это такая сложная задача – купить цветы. Я преисполнился восхищением к тем, кто регулярно дарит букеты родным и вкладывает в них столько души. А вот уже и вход в больницу.
До лифта вел бежевый линолеум, начищенный до безупречной чистоты, и вскоре я уже поднимался на четвертый этаж. Прошел мимо сестринского поста к зоне отдыха. Харуны не нашел.
Значит, она в палате. Я развернулся и миновал пост в обратном направлении. Постучался. Но девушка не ответила ни через десять, ни через двадцать секунд. Постучался снова и, чуть не проваливаясь под землю от неловкости, приоткрыл дверь.
Харуна лежала в койке. Я уже собрался уходить, но решил хотя бы цветы оставить, и зашел в палату. Она даже не посапывала во сне.
Казалось, что белоснежной кожи ни разу не касался солнечный свет, и девушка под одеялом – хотя как бы с такими сравнениями не накаркать – казалась мертвой. На тумбочке все так же громоздилась стопка альбомов.
На раковине стояла пустая ваза. Я набрал туда воды и опустил в вазу все пять гербер. Поставил ее на столик и присел на табуретку рядом с койкой. Харуна крепко спала, и я открыл один из альбомов.
Нашел море, которое она начала в мой прошлый визит. Голубое небо, белые облака и изумрудная вода. На ней прекрасно переданы белые барашки волн. В желтоватый песок воткнут радужный зонт, а под ним – два белых стула.
Как же она все-таки красиво рисует. Я бы этот лист с удовольствием вырвал и повесил у себя в комнате. А на следующем она уже успела нарисовать еще что-то.
Я решил добавить что-нибудь от себя, пока она не проснулась. Огляделся по сторонам в поисках вдохновения. И после недолгих раздумий решил, что изображу герберы, которые сам же и принес. Вот и карандаши тут же, на тумбочке. Минут через пятнадцать уже закончил. Сойдет – баллов на 78.
Обычно я не рисовал цветными карандашами, но мне неожиданно понравилось. Даже похвалил себя, что неплохо получилось. И тут Харуна проснулась.
– Акито-кун?..
Она села, протирая глаза.
– Ох, прости. Ты спала, и я собирался уходить.
– Да ничего. Надо же, ты и правда пришел. Спасибо. Рисовал?
– Ага. Прости, что взял альбом без спроса.
Я вернул его хозяйке.
– Цветы? А ты хорошо рисуешь.
– Разве?
В сравнении с ее работами мои – детские каракули. Сначала она рассмотрела рисунок, а потом заметила, что на столике стоит букет.
– Какие красивые. Это ты принес?
– Ну да. Герберы. На языке цветов они значат «надежда» или «движение вперед», – поделился я знанием, которое сам только что получил от продавщицы в магазине.
– Правда? Надежда… – прошелестела Харуна, взяв в руку оранжевую герберу.
Я сразу встревожился, что выбрал не те цветы. Если так подумать, то как раз надежды у Харуны нет. Зря я решил вложить такое значение в букет для человека, которому осталось жить всего несколько месяцев. У меня самого ситуация не лучше, и если бы мне подарили цветы, выражающие надежду, я бы их выкинул. Может быть, даже цинично растоптал. Я боялся узнать, с каким выражением она глядит на подарок.
– Спасибо. Я люблю цветы, и мне очень приятно.
Я все же осмелился поднять глаза. Харуна улыбалась. Впрочем, к ней вскоре вернулось прежнее безучастное и грустноватое выражение.
Похоже, я зря переживал. Вздохнул с облегчением.
– Кстати, знаешь такого Такаду? Вы вместе учились в средней школе. Теперь он мой одноклассник.
– Такада? – Харуна задумалась, сосредоточив взгляд на потолке. – Нет, не помню. А ты, получается, мой ровесник? Я думала, я старше!
Вот это да! Я тоже решил, что я ее старше.
– Сам удивился. Думал, что наоборот.
От такого заявления Харуна надулась.
13
Речь идет о ханакотоба («язык цветов» по-японски), который пользуется широкой популярностью в Японии и получил известность за ее пределами. Ханакотоба был придуман в XIX в. под влиянием популярных течений в западноевропейской культуре, однако в сравнении с западным языком цветов дополнен многими собственно японскими концептами, а некоторые значения досочинены для полноты флористических сборников.
14
В Японии белые цветы часто ассоциируются с похоронами, и их рекомендуется избегать при составлении букетов для больных.