— Мой Император, — главные двери распахнулись, и в зал вошла неестественно худая, но дорого одетая колдунья: обтягивающие бриджи, высокие ботфорты из кожи шомескалых ящеров и золотые каблуки, играющие красками при каждом шаге.
Пройдя мимо коленопреклоненных фигур, она, словно распустив хвост почти мгновенно преобразованного платья, присела в низком реверансе перед Императором.
«Если и духи покупал тебе Ланцерис, то у него значительно ухудшился вкус», — отстраненно подумал дем Гор, стараясь не пропустить ни одного слова из окружающих его, но пока пустых, разговоров.
— Ты принесла хорошие новости? — чуть ласковее проговорил хозяин, показывая, внимательно слушает ее.
Белладонна всегда была готова услужить своему Императору, а иногда ее острый ум даже пугал Севема. Колдунья могла без особых проблем пробраться через любой из мысленных блоков, и приходилось только удивляться, почему она до сих пор его не выдала, а ведь если бы рассказала хоть четверть, скрываемого им, могли истребить всех Магнификантов.
— Мы с Некроменером побывали в Александрийской библиотеке.
«Ах, ну да, совсем забыл, ты недавно научилась превращаться в животных и первое — черная сколопендра. Не забыть бы в этот раз рассказать остальным Защитникам».
— Мы там нашли некоторое пророчество, но…
— Но? Фаирдепин.
По залу пронесся душераздирающий крик на очень высокой ноте, почти переходящий в ультразвук.
— Я не закончила, мой Император, — прохрипела Белладонна, когда действие проклятия прекратилось.
— Прости, Беллочка, я внимательно слушаю тебя, только не испытывай мое терпение, — прошипел он, все еще пребывая в плохом настроении, желая согнать его на окружающих.
— Да, мой Император.
Тут глаза колдуньи покрылись поволокой, и она, поднявшись с вихрем на несколько метров над полом, захрипев, словно раненый лев, стала говорить:
— Вернется та, что отдала себя как малое дитя. И грянет свет минувших дней — надеждой светлой у людей, вернется все в круги своя и так очистится земля, что жаждущее мести зло пойдет туда, где суждено ему вернуть себе покой, где существует мир иной, а там окажется добром — вокруг жестокость и разгром. И до тех пор все будет так, пока есть в мире кавардак. Вернется маг домой к себе, лишь подчинившийся судьбе, когда простит ей все слова, когда война везде была. И в мире ярком заживет, как испытание пройдет.
Обмякшее тело грудой упало на пол.
«Это вроде как Сирена вернется? Не забыть бы Светоса предупредить, а то подумает, что кто-то откопал первый источник по некромантии и балуется с заклинаниями возрождения».
Император начал рисовать сложный комплекс рун, который действовал не на одного человека, а группу и нес с собой забвение за последние полчаса — существенный минус этого проклятия.
«Хорошо, что у меня иммунитет к данному заклинанию, но притворимся, будто это не так», — подумал Севем и стал удивленно водить головой, подражая всем остальным.
— Ну, все собрались. Теперь начнем. Кто меня порадует сегодня? Ланцерис?
— Мой Император…
— Ясно, Фаирдепин.
«Бедный Ланц. А я? Надо что-то придумать и ответить на его вопрос по-другому».
Проклятие снова летело в Ланцериса, но Севем этим временем думал, как ответить, и не получить себе повторную пытку. В зале снова, словно по команде раздались неопределенные шепотки, о том, как Солерону удается переносить такую боль молча, но Севем лишь скривился, лихорадочно соображая.
Император, решив, инвалид-слуга ему не нужен, так как это уже второе наказание, быстро закончил действие магии.
«Сейчас вспомнит обо мне».
— Севем? Где Линкс?
— Он еще слишком слаб и пока не интересуется ничем, кроме Игрищ, — не поднимаясь, ответил дем Гор, желая спрятать чувства.
От долгого стояния в неудобной позе, затекли ноги, но старался не заострять на этом своего внимания.
— Неправильный ответ, Фаирдепин.
Севем снова максимально расслабился, позволяя магии проходить сквозь него, желая отвлечься от действия заклинания, но это не ослабило боли, так как проклятие накладывалось во второй раз.
— Ладно, — прошипел Император, быстрее снимая магическое воздействие. — Что с девчонкой? Я скоро ее увижу?
— Все свое свободное от проектов время она проводит в Царстве Книг под присмотром Хранителя, да и не очень сильна в магии, — ответил Севем, во второй раз подкрепляя свои слова соответствующим фальсифицированным воспоминанием, которое нужно было повторить точь-в-точь.
Севем старался прорисовать все мелочи — воспоминание должно быть достоверным.
— Но как только я смогу привести ее, чтобы не выдать себя, обязательно это сделаю и уверен, скоро мне это удастся.
— Какая слабенькая стала, — с наигранным сожалением подметил Император, делая знак рукой, и черноволосая колдунья у его ног поднялась бесчувственным комом в воздух и полетела в угол зала.
Посмотрев еще некоторое время на Белладонну, он произнес: «Сессенс». Колдунья, открыв глаза и осмотревшись, где находится, поспешно поднялась.
— Все свободны, — яростно прошипел Император, видя, Вестница хочет что-то сказать. — Белладонна, Севем — останьтесь. Тартенс, Солфри — подождите в соседнем зале, пока вас позовут.
— Мой Император, пророчество, — она протянула лист, убедившись, все вышли.
— Что сейчас было? — грозно потребовал Император, желая знать ответ от своей последовательницы.
Колдунья упала на колени и, склонив голову к полу, тихо ответила:
— Побочный эффект снятия ловушки Оракула. Теперь я иногда буду делать пророчества.
— Ты их помнишь?
— Да, мой Император.
— Ты можешь направлять свои пророчества?
— Да, мой Император. Достаточно присутствие хотя бы одного волшебника, чтобы сделать пророчество, даже косвенно относящееся к нему.
— Хорошо, я подумаю, как это можно будет использовать. Иди, — снисходительно отпустил, задумчиво глядя на стену за спиной своих слуг.
«А вот это мне совсем не нравится — предчувствие. После таких одиноких встреч многие не то что не приходили на следующее собрание, если вообще оставались живы, но и долго еще не могли вернуться домой», — подумал дем Гор, ощущая как его позвоночник обдало холодом — предвестие неприятностей, в то время как тело занемело, продолжая пребывать в неудобной неподвижной позе.
— Севем, ты мне так и не ответил. Подойди ближе, — наколдовав кресло, приказал, ожидая признания.
Главный Защитник поднялся и, медленно пройдя по залу сел в наколдованное для него кресло, рядом появился столик с дорогим коньяком и двумя золотыми кубками.
— Я предлагаю выпить за мое новое открытие, — прищурив глаза, предложил Император.
— Поздравляю, мой Император, — тут же оживился волшебник, наливая красивую, янтарного цвета жидкость.
— Я изобрел новое заклинание, — ответил тот, словно подбодренный похвалой.
«Голову даю на отсечении — новая пытка».
— И что же это за чары? — с заинтригованным видом проговорил Севем, намеренно проявляя любопытство, которого не чувствовал.
— Это проклятие, но вся проблема в том, что я его еще не испытал, поэтому не могу с точностью судить об эффективности.
«Отлично, я теперь подопытный».
— Севем, ты так и не сказал, почему я не наблюдаю у себя в гостях мадемуазель демро Нат.
«Думай, Севем, думай».
— Я не могу отдать ей портал, чтобы не засветиться в Крепости как Жнец, но я над этим работаю. Вторая проблема — вы, мой Император, все время переезжаете с места на место, что усложняет задачу доставки.
— Ох, Севем. Ты всегда хорошо думал, только вот последнее время у тебя в мозгах что-то барахлит. Может, ты решил возродить Магнификантов?
— Вы же знаете, без Души никаких Магнификантов быть не может.
— Насколько я знаю, мадемуазель демро Нат вполне может сойти за новую Душу.
«Она же еще ребенок! Я, конечно, иногда думаю о ней, в качестве одного из Магнификантов, но сделать ее Душой — это было бы, как минимум жестокостью по отношению к ней».