— Но зачем же тебе ТУДА?
— За НЕЙ.
— Гор, не дури. Ты не сможешь вернуться, да еще и привести с собой кого-нибудь.
— Я бы не смог, если бы у меня не было радуги.
— А у тебя она откуда? Их давно не делают.
— Вишенка подарила, — пробормотал Севем, надеясь, его не услышат.
— Кто? — недовольно прищурив глаза, грозно уточнил хозяин кабинета.
— Мадемуазель демро Нат.
— Знаешь Севем, мне иногда кажется, ты глупеешь на глазах.
— Объяснись, — вкрадчивым, обманчиво мягким голосом, попросил Севем, вглядываясь в глаза цвета хмурого моря.
— Уверен, радугу она тебе дарила не для того, чтобы ты бегал на ту сторону неизвестно за чем.
— И для чего же?
— А для того, чтобы ты сам мог вернуться. С твоей-то работой. На сколько сторон ты работаешь? Две? Три?
— Одну Ланцерис, одну.
— Ну да, свою, — усмехнулся Солерон, понимая и заранее прощая все глупости.
«Вот и ты так думай», — проскочила мысль у Севема в голове.
— Вот скажи, Гор: как так получилось, что мы стали простыми слугами?
— Надеюсь это риторический вопрос? — усмехнулся Главный Защитник, бросив взгляд в окно, совершенно не желая отвечать на него — все еще больно вспоминать.
— Ты невыносим, — возведя глаза к потолку, заметил блондин, словно его это раздражало.
— Спасибо на добром слове. Я знаю.
— Это констатация факта. Но ты мне так и не сказал, когда вернешься.
— Марс, ты ведь знаешь, время там идет не так, как здесь. Может, через час, может, через год, но я не могу потерять такую возможность. Ты же знаешь, радуга долго не живет, если ее не подпитывать определенными положительными чувствами.
— А точнее любовью, причем с большой буквы.
— Да, поэтому я хочу успеть. Да и магия набирает большей силы именно в Йольские дни. Я этого ждал три месяца.
— Лучше признайся, ты не хочешь из «Вишенки» делать новую Душу, — ехидно возразил Ланцерис, прослышав о предлагаемой кандидатуре на эту должность как Императора, так и Светоса.
— А ты…
— Гор, обижаешь. Я же не только стратег, но и информатор. Помнишь, — издевательски произнес он. — У каждого из нас по две специальности. Так вы с Душой решили. Один одаривает одной силой, другой — дополнительной.
— Она — ребенок, Марс. Конечно же, не хочу.
— Гор, ты хоть в себе разберись. Ты идешь на ту сторону, чтобы вернуть себе Душу, или уберечь мадемуазель демро Нат от кармы, заменить ее?
— А если и это, и то?
— Ты уверен, они помирятся? — саркастично протянул Ланцерис, подозрительно ухмыляясь, словно что-то знает, но специально не говорит.
— С чего ты взял, будто они должны мириться? Да и с чем?
— На эти вопросы ты сам должен найти ответы. Подумай над моими словами.
— Ты не понимаешь. Если я хотя бы не попробую что-то изменить, то предам сердце.
— Ты же ничего не мог сделать, или мог? — подозрительно посмотрев на гостя, спросил, словно подозревал в нечестности.
— Я мог не служить Императору. Если бы я знал, чем оно обернется, ни за что не стал бы играть в эти игры.
— Гроссмейстер, — хмыкнул Солерон, понимая, ничего нового не узнает.
— Ладно, в любом случае ты знаешь, где я и прикроешь, если что.
— Конечно, удачи тебе.
Севем отправился к себе. Налив бокал кислого сока, сел в свое кресло у камина, закрыв глаза и начиная мысленно подготавливаться к ритуалу, да незаметно для себя и заснул.
Проснулся очень поздно, солнце уже село, а все тело затекло и нещадно ныло. Быстро приняв душ, отправился в свою лабораторию, где решил проводить ритуал Возвращения.
Освободив место, нарисовал гектограмму, снял с полки радугу и поставил в центре. Когда радуга медленно расползлась, заполняя схематический рисунок, нараспев начал читать заклинание на древнем языке, постепенно говоря все тише и тише, переходя на ментальный уровень.
После первого этапа, увеличилась звезда, на которой стоял артефакт, а сама радуга переливалась, расползаясь на полу яркими насыщенными цветами. Потом семицветная дорога начала вздуваться и подниматься вверх, с удалением становясь невидимой. Осталось видимым только подножие в виде радужного ковра.
Закончив читать заклинание, дем Гор ступил на радугу и тоже растворился в воздухе, оказываясь в совершенно незнакомом для него месте, где краски играли яркостью, постепенно изменяя свою раскраску.
«Здесь нужно выбрать правильный цвет, по которому идти», — смотря под ноги на размеченную дорогу, задумался.
А больше и смотреть было не на что — вокруг темнота настолько плотная, что казалось, ее можно ощутить прикосновением.
«Но как? Об этом ничего не было написано в книге, а спросить не у кого.
Куда идти?» — думал Севем, оглядываясь по сторонам в поисках правильного пути.
Уже думая вернуться назад, обернулся, но в тот же момент почувствовал, радуга под ногами начала сжиматься до состояния тропинки.
«Отлично, теперь следующий вопрос: идти мне прямо?»
Пролетел легкий ветерок, принося с собой музыку серебряных колокольчиков, и радуга побежала вперед, сверкая своими боками, все удлиняясь, а Севем пошел наверх, куда уводила дорожка.
Шел он долго, и его перестала смущать темнота вокруг, и только яркая дорожка светилась, показывая направление. Вскоре стало постепенно светлеть, и Севем очутился среди облаков, а где-то вдали поднималось голубое солнце. Дорожка снова побежала вниз и, когда он спустился, по обеим сторонам рос черный непроходимый лес, чтобы выйти из которого, требовалось перейти через огромный хрустальный мост, переливающийся от лучей светящейся дороги.
Не сходя с тропинки, он пошел дальше, а на выходе, где казалось, заканчивался лес, стояла высокая фигура старца с длинной белой бородой в серебристом одеянии и посохом в руке, покрытым руническими надписями.
За ним начиналось какое-то поселение, но было очень плохо видно, что там, потому как фигура заслоняла собой проход, а остальной обзор закрывал мост. Посох казался не только антикварным, но и волшебным, живущим своей собственной жизнью, соединяя в себе все основные стихии. Огонь и вода змейками переплетались, создавая рукоять, а воздух играл с камнями, имитируя набалдашник. Даже время и волшебство ссыпалось магическими искрами, хороводы водя вокруг верхушки.
— Здравствуй Севем, — поздоровался маг, опираясь на свой посох.
— Добрый день, откуда вам известно мое имя? И кто вы?
— Мне многое известно. И это не столь важно.
— А что же важно?
— Важна цель, преследуемая тобой.
— Мне нужно туда, — Севем кивнул куда-то за спину старцу, сам не зная, что будет делать, перейдя мост.
— Зачем?
— Вернуть любимую.
— Тебе нечего там делать, — нахмурив кустистые брови, бросил старец, пристукнув своим посохом.
— Вы не понимаете, — Севем выхватил волшебный меч, желая как минимум вступить в бой.
— Неужели ты думаешь, это поможет тебе? — хмыкнув заявил противник, и оружие обвилось вокруг запястья Защитника.
— Но…
— Твоя магия здесь бессильна, ты здесь пока чужой. Не пришло твое время.
— Я…
— Да, ты можешь лишь просить, и если я сочту нужным, то пропущу тебя.
— Мерлин, я столько ждал не для того, чтобы меня остановил какой-то старикан с палкой, — возмутился дем Гор и хотел двинуться на фигуру, как наткнулся на невидимую преграду.
— Вот, ты и знаешь мое имя, — усмехнулся тот, подшучивая, но стойкий в решении.
— Мне очень нужно туда, — немного помолчав, попросил Севем в стремлении завершить начатое.
Старец в пренебрежении закатил глаза к небу.
— Не там ищешь, — снизошел до объяснений он, проговорив грозным голосом. — А теперь все. Иди. Ты и так здесь слишком долго.
— Но…
«Может его обмануть?
Стоп, он же сказал, я не там ищу. А где тогда нужно?»
— Где искать?
— Придет время — все поймешь.
«Но я все равно должен пройти туда».
— А если я хочу освободить другого волшебника?
— Кого? — спросил старец.
— Цветалия Линкс или Цезария Солерон.
«В конце-то концов, в пророчестве говорилось именно о Цветалии, вот пусть и поможет утихомирить Императора».