В одном из донесений о допросе говорилось: «Участвовавшим [в заговоре] военным не удалось установить связь с Национальным комитетом «Свободная Германия». Генерал Линдеман имел задание установить эту связь. Но это своё намерение он осуществить не смог»166.
И наконец, следует упомянуть ещё, что майор генерального штаба Иоахим Кун, лично знакомый со Штауффенбергом, после неудачи покушения перешёл на сторону Советского Союза и стремился установить связь с НКСГ.
Все эти свидетельства убедительно говорят о том, что люди из непосредственного окружения Штауффенберга не только симпатизировали НКСГ, но и имели намерение установить с ним связь и привлечь его к изменению внутри- и внешнеполитического положения Германии.
Отношение к НКСГ и КПГ особенно ярко рисует дифференцированную картину движения 20 июля. Образование и деятельность НКСГ ускоряли и обостряли процесс дифференциации внутри буржуазной антигитлеровской оппозиции и способствовали формированию и оформлению антифашистско-демократической группы вокруг графа Штауффенберга. При этом следует ещё раз настойчиво подчеркнуть, что эта группа не представляла большинства движения, хотя и объединяла наиболее активные и радикальные его элементы.
Поворот группы Штауффенберга к движению «Свободная Германия» внутри и вне страны объясняется тем, что цели её во многих вопросах совпадали с целями. этого движения.
Если обобщить взгляды и цели группы Штауффенберга в том виде, каковы они были летом 1944 г., мы получим следующую программу (с учётом того, что представления отдельных членов Крайзауского кружка частично выходили за её рамки):
1) ликвидация гитлеровского режима;
2) немедленное прекращение войны на всех фронтах, даже принимая во внимание выдвинутое странами антигитлеровской коалиции требование безоговорочной капитуляции;
3) переговоры с западными державами и Советским Союзом о сносных для немецкого народа условиях мира; ясное понимание того, что вследствие фашистских злодеяний придётся считаться с потерей части немецкой территории, репарациями, роспуском вермахта и оккупацией Германии;
4) наказание военных и нацистских преступников, по возможности антифашистскими немецкими судами;
5) борьба против фашистской идеологии, особенно недопущение новой легенды «об ударе кинжалом в спину», и реваншизма;
6) установление добрососедских отношений со всеми народами — а среди них именно и с Советским Союзом — в качестве основы будущей германской внешней политики; отказ от каких-либо захватнических целей.
7) установление буржуазно-демократических прав и свобод, особенно свободы совести; ликвидация принципа фюрерства в пользу демократического принципа; участие женщин в общественной жизни; свобода образования антифашистско-демократических партий и организаций (в Крайзауской программе: образование немецкого профсоюза как представительства трудящихся);
8) постепенная демократизация государства после свержения Гитлера и взятия власти вермахтом; создание широкого фронта антифашистско-демократических сил всех классов и слоёв в качестве базы нового государства с признанием при этом особой роли и ответственности рабочего класса;
9) социальный компромисс путём подъёма уровня жизни трудящихся, государственного ограничения крупной собственности в промышленности и сельском хозяйстве, а также путём призыва к имущим добровольно отказаться от части своей собственности (в Крайзауской программе: национализация ключевых отраслей промышленности);
10) недопущение повторения ошибок Веймарской республики в области внутренней и внешней политики.
По своему классовому характеру перед нами здесь антифашистская буржуазно-демократическая программа реформ. Это обобщённое изложение программных целей, сделанное на основании имеющихся свидетельств, показывает как силу, так и ограниченность графа Штауффенберга в политической области.
Штауффенберг ясно видел необходимость устранения. Гитлера, уничтожения фашистского режима, немедленного установления мира, наказания нацистских преступников и создания в Германии демократических условий. В этих вопросах его взгляды полностью совпадали с целями НКСГ. Но Штауффенберг лишь субъективно элементарным образом сознавал классовое содержание борьбы против фашизма и воспринимал это содержание как вопрос совести. Разумеется, политическое решение человека — это всегда также и вопрос его совести, особенно для такого сознающего свою моральную ответственность человека, каким был Клаус фон Штауффенберг. Но создание коалиции антифашистских сил всех классов и слоёв не могло быть только вопросом совести — оно было прежде всего вопросом классовым.