Итак, покушение было назначено на 15 июля, так как в этот день Штауффенберг должен был вместе с Фроммом снова присутствовать на совещании у Гитлера — на этот раз в «Волчьем логове», около Растенбурга. Доверенные лица были предупреждены, и было условлено, что за два часа до покушения будет дан сигнал «Валькирия». В 9 часов 35 минут Фромм и Штауффенберг в сопровождении Клаузинга приземлились на аэродроме Растенбурга. В 11 часов 00 минут Ольбрихт дал в Берлине сигнал «Валькирия». В 13 часов 10 минут в «Волчьем логове» началось совещание по обстановке, но оно было таким коротким, что Штауффенберг не успел взорвать бомбу. Сразу же ему пришлось участвовать в другом, первоначально не намечавшемся совещании, на котором сам Гитлер не присутствовал. После 13 часов 30 минут Штауффенберг сообщил по телефону в Берлин, что акция не удалась. Объявленной по сигналу «Валькирия» тревоге был дан отбой; в целях маскировки её объявили учебной.
Вечером 16 июля на квартире Штауффенберга в Ванзее состоялось уже упоминавшееся совещание. В нём участвовали братья Штауффенберг, Шуленбург, Тротт цу Зольц, Йорк, Мерц, Ганзен и Хофаккер. Было решено при первом же удобном случае в любых условиях нанести удар и сразу же затем предложить переговоры. «В ходе последовавшего обсуждения, — как установило впоследствии гестапо, — высказывалось мнение, что переговоры должны вестись военными с военными, причём не только с врагами на Западе, но и с Советами»36.
17 июля Роммель был тяжело ранен на Западе и в дальнейшем в заговоре не участвовал.
Есть данные, что в эти дни в Берлине и в Потсдаме примечательным образом распространился слух, будто ставка фюрера скоро взлетит на воздух. Слух этот дошёл и до Штауффенберга.
18 июля Штауффенберг получил указание сделать 20 июля в ставке фюрера доклад о формировании дивизий «народных гренадеров»[27] для стабилизации катастрофического положения на Востоке. Друзья и соратники знали: жребий брошен.
19 июля спешно в весьма конфиденциальной форме известили всех доверенных лиц. Вагнер, Ольбрихт, Мерц, Бернардис, Шуленбург, Йорк, Шверин и другие близкие к Штауффенбергу заговорщики были информированы о том, что на следующий день — любой ценой, как сказал Тресков, — решающий акт будет совершён. Некоторые из заговорщиков попрощались со своими семьями, не сказав им ни слова о том, что, возможно, это — прощание навеки.
Вечером 19 июля бывший имперский комиссар по трудоустройству д-р Гюнтер Тереке посетил генерал-фельдмаршала фон Вицлебена, поселившегося у озера Гут (район Калау) у своего адъютанта графа Линара-Реедерна, чтобы обсудить с ним проект воззвания, с которым тот в случае удачи покушения должен был обратиться к народу. Этот проект был предварительно уточнён, в частности с Попицем и Беком, и не в последнюю очередь предусматривал заключение перемирия не только с западными державами, но и с Советским Союзом. В ходе беседы с Тереке Вицлебен заявил, что «после удавшегося покушения настоятельно необходимо» установить связь с Национальным комитетом «Свободная Германия», и выразил своё личное уважение генералу Вальтеру фон Зейдлицу37.
Высказанные в подготовленном воззвании и в беседе Вицлебена с Тереке взгляды недвусмысленно противоречили взглядам Гёрделера. С ним в тот же вечер попытался связаться Фриц Дитлоф фон дер Шуленбург, попробовав узнать в Потсдаме у сестры Гёрделера о его местонахождении. Но та не знала, так как Гёрделеру уже приходилось скрываться.
12 июля Гёрделер сказал об офицерах, группировавшихся вокруг Штауффенберга: «Этого они никогда не сделают»38. О самом Штауффенберге рассказывают, что он и 19 июля вёл себя, как обычно: был спокоен, весел, занимался своими служебными делами, беседовал с Троттом цу Зольцем, а вечер провёл с братом.
20 июля 1944 года
В четверг 20 июля 1944 г., около 6 часов утра, полковник граф фон Штауффенберг в сопровождении брата вышел из своей квартиры в берлинском пригороде Ванзее. Автомашина доставила обоих в город, где к ним подсел обер-лейтенант фон Хефтен. Затем они поехали дальше — на аэродром Рангсдорф, где уже ждал генерал-майор Штифф, чтобы вместе отправиться в ставку фюрера. Самолёт «Хейнкель-111», находившийся в распоряжении генерала Вагнера, стартовал около 7 часов утра. В портфелях находились две бомбы с бесшумными химическими взрывателями39. Одну положил в свой портфель Штауффенберг, другую взял Хефтен. Тем временем Бертольд фон Штауффенберг отправился в здание ОКХ на Бендлерштрассе.