Устроившись в кресле напротив дочери, Арбелла получала простое удовольствие, наблюдая за тем, как та спит. Летом Энни исполнилось бы восемь лет. Пришло время подумать о заключении брака, а также о собственном доме, где ее статус был бы полностью признан. Был человек, которого она рассматривала в качестве подходящей пары, но она подозревала, что окружающие воспримут это как подрывной союз.
Однако перед этим Энни нужно было бы обосноваться в ее собственном доме. Арбеллу опечалило, что они сейчас там не живут. Горькая улыбка играла на ее лице, когда она осматривала комнату вокруг нее. Он был роскошно обставлен, со всеми прикрасами роскоши, которые соответствовали ее статусу члена королевской семьи, но это был не ее дом. Дом, в котором в настоящее время проживали она и Энни, принадлежал ее бабушке, и Арбелла не имела права покидать его. Домашний арест, подумала она, тюрьма большой роскоши, но она остается тюрьмой, принадлежащей человеку, которого я люблю и ненавижу в равной степени.
Огонь затрещал, и Арбелла закрыла глаза, возвращаясь к размышлениям о будущем Энни. Браки между членами королевской семьи были государственными делами, но она боялась, что Энни может постигнуть та же участь, что и ее: годы разочарований в качестве иностранного принца за иностранным принцем, которых заставляли решать любую торговую сделку или политический переворот, раздражавший Тайный совет, только для того, чтобы их забрали, когда вопрос был решен иным образом. Только когда Арбелла взяла дело в свои руки и сбежала, она нашла мужчину, который удовлетворял ее требованиям к мужу. Прищурив глаза, она поклялась себе, что Тайный совет никогда бы не использовал Энни таким бессердечным образом. Ее дочь выйдет замуж за английского дворянина и останется здесь.
Скрип двери прервал размышления Арбеллы, и в комнату вошла Бриджит Шерланд, ее главная придворная дама.
«Миледи, ваша бабушка прислала сообщение, что скоро будет здесь», - прошептала она, затем, взглянув на Энни, спросила: «Как она?»
«Значительно поправилась», - ответила Арбелла мягким голосом.
«Вдовствующая графиня почувствует облегчение».
Шум в дверях возвестил о появлении бабушки Арбеллы, Элизабет Тэлбот, вдовствующей графини Шрусбери, более известной как Бесс Хардвик. Бесс, как обычно, была одета с великолепным вкусом, как будто она была при дворе. Часто комментировалось, что она управляла своим огромным особняком Хардвик-холл как королева. «Больше стекла, чем стены» — таковы были слова к ехидному стихотворению, вызвавшему насмешки у тех, кто считал Бесс карьеристкой, благодаря огромным и броским окнам ее великолепного поместья. Не было другого объекта недвижимости, который мог бы соперничать с его великолепием, а само зрелище дома превратило Бесс в живую легенду.
Побег Арбеллы с Уильямом в 1594 году привел Бесс в ужас, но она помогла Арбелле скрыть свой брак. У Бесс был опыт в подобных делах, поскольку брак родителей Арбеллы вызвал скандал, и вдовствующая графиня сама едва избежала заключения в Тауэре. Свадьба Арбеллы и Уильяма совпала с продолжающимся восстанием в Ирландии и разворачивающимся экономическим кризисом после серии дождливых летних месяцев и неурожаев. Королеве Елизавете, которая была отвлечена этими важными государственными делами, не сообщили о женитьбе одного из ее потенциальных наследников.
Когда у Арбеллы начали проявляться признаки беременности, Бесс приказала ей вернуться в Хардвик-холл, где она и осталась, поддерживая связь со своими друзьями посредством плодотворного написания писем. Как бы ей ни хотелось похвастаться своей прекрасной дочерью, Арбелла была прагматиком и согласилась сохранить информацию о своем ребенке в секрете от всех, кроме немногих избранных. Когда несколько лет спустя она родила здорового сына и наследника, даже невозмутимая Бесс была обеспокоена потенциальным влиянием рождения этого ребенка на престолонаследие.
Несмотря на то, что сердце Арбеллы было разбито, мальчика перевезли в безопасное место. Его передали дальнему родственнику Стюартов, который согласился изменить их имена на Стюард, чтобы еще больше скрыть свои связи с Арбеллой. Маленькому мальчику не сказали о его истинном происхождении, хотя Арбелла регулярно писала ему, а Бесс обеспечивала его финансово.