— Кстати, о бумагах, — встрепенулся Николай Петрович, — они у вас? Это отнюдь не такой уж ничтожный вклад, это архиважное дело!
— Не волнуйтесь, патентная документация в руках надежного человека.
— Елена Сергеевна, вы меня пугаете! Как можно быть абсолютно уверенным в чьей-то надежности, если и от самого себя не всегда знаешь, чего ожидать?
— Этому человеку я доверяю много больше, чем самой себе. Давайте договоримся, как мы сможем передать документы для отправки на родину. Только, пожалуйста, пойдемте в сад или даже на улицу, прогуляемся и поговорим на ходу. Мне не нравится, что этот лакей с подносом проявляет к нам слишком уж нескрываемое внимание, так и вьется вокруг…
— Браво, Елена Сергеевна! Скоро вы превратитесь в настоящего аса контрразведки.
— Покорнейше благодарю. Что ж, в случае нужды смогу предложить родине свои услуги в обмен на кусок хлеба, да заодно и выход своему деятельному патриотизму дам.
— Однако выходить на улицу и даже в сад я бы не хотел — под крышей этого дома мы в безопасности, а на вольном воздухе за вами могут продолжить слежку. Полагаю, мы и здесь, в доме княгини, найдем местечко для конфиденциального разговора. Вашу руку, мадам! Завершим нашу беседу в обстановке полной секретности. «Я тот, кому внимаешь», — запел Николай Петрович приятным тенорком, взяв меня под руку, и под звуки рубинштейновской арии Демона мы отправились искать укромное место.
Поскольку связаться с господином Легонтовым я самостоятельно не могла (мне ведь не разрешено посещать отель «Крейд», а я намерена прислушиваться к указаниям Александра Матвеевича, тем более что появление за моей спиной «хвостов» уже имело место), мне самой пришлось договариваться с Николаем Петровичем о дальнейших действиях.
Порешили мы так — в случае, если Легонтов объявится, я передам ему приглашение посетить Eispalast (Ледовый дворец, каток из искусственного льда — чрезвычайно модная европейская новинка), где собирается многочисленное общество и где Александра Матвеевича будет ежедневно, кроме понедельника, поджидать русский агент.
В противном случае Николай Петрович самостоятельно, с учетом соблюдения строжайших правил конспирации, найдет Легонтова в отеле на Ноллендорфплатц и, предъявив мою собственноручную записку, только что наскоро нацарапанную химическим карандашом, заберет у него патенты.
Я уж было вздохнула с облегчением, чувствуя, что со своей частью важной миссии справилась, но природная любознательность заставила меня задать еще один вопрос:
— Николай Петрович, а почему ждать Легонтова будут ежедневно, кроме понедельника?
— Видите ли, Елена Сергеевна, по понедельникам на катке бывает кронпринц (это его любимое развлечение) и представители высшего света, и вход только по именным карточкам. А в другие дни общество там самое пестрое и многочисленное, в нем легко затеряться… Кстати, впредь, заметив за собой слежку, не слишком пугайтесь — во избежание ненужных инцидентов вас будут сопровождать мои люди.
Ну вот еще! Если так пойдет и дальше, вскоре за мной по Берлину будет следовать целая вереница!
— Не знаю, есть ли в этом необходимость, — осторожно заикнулась я. — Мне ничего особенно не угрожает, и отвлекать людей от дела ради моей скромной особы…
Николай Петрович усмехнулся.
— Не беспокойтесь, Елена Сергеевна. В людях у нас недостатка нет, и делами они тут не слишком-то загружены, пусть окружат вас заботой — им приятное развлечение, а мне больше покоя будет.
Похоже, заграничная агентурная сеть у России развита несравнимо лучше, чем служба контрразведки внутри страны, и берлинские агенты просто-таки изнывали без дела, пока не появилась я и не задала им работенки…
Ну что ж, теперь от меня уже ничего не зависело. Можно было глубоко вздохнуть и предаться ожиданию. Хотя пассивное ожидание, как я уже не раз замечала, — самая неприятная тактика для деятельного человека.
Пару дней я посвятила отдыху и неспешным прогулкам по городу, любуясь картинами берлинской осени. Все-таки было бы жаль побывать в столице европейской державы и не увидеть в ней почти ничего, кроме фонтана с Нептуном да наглой физиономии агента германской разведки в собственном гостиничном номере.
В прогулках меня, почти не таясь, сопровождал рыжеволосый молодой человек с красной и блестящей, как медная кастрюлька, физиономией и торчащими, как ручки у кастрюльки, ушами.