Оставшись наедине, пленники стали думать, как им остаться в живых. Тогда Боян рассказал своему товарищу по несчастью, что он подлил в вино Марко не цианид, а концентрированный раствор дурмана колючего. Так велел ему полковник, который узнал от него о заговоре. Этот раствор был строго дозирован для того, чтобы Марко не умер, а лишь погрузился в глубокий летаргический сон. И что, возможно, он и умертвил своих капралов, отомстив за заговор и удовлетворив свою жажду крови. То есть таким образом он убил двух зайцев одним камнем, как по-настоящему гениальный преступник.
Капрал, услышав такие откровения, заскрежетал зубами и погрозил мусульманину кулаком. Опешив от неожиданного признания и потеряв голову от лютого гнева, капрал решил использовать ситуацию в свою пользу, оглушил Бояна и позвал охрану. Однако новые военачальники, приняв к сведению информацию о заговоре с отравлением, совершенно проигнорировали Бояново сообщение о летаргическом сне и мести Савановича. Они расстреляли капрала на месте, совершенно в гайдукском стиле, безжалостно, с детской невинной простотой. Затем выпили черногорской лозы и послали за Бояном. Теперь у них было обоснование собственной власти – восстановление справедливости, месть за отравление Савановича.
Хитрый мусульманин отказался от прощальной рюмки раки и попросил гайдуков о другом последнем желании: он хотел рассказать историю.
Охмелевшие и подобревшие гайдуки рассмеялись и благосклонно восприняли просьбу Бояна. Тогда он не спеша, стараясь заинтриговать новых капралов, рассказал всю историю от начала до конца, стараясь удержать их в благодушном настроении как можно дольше. Это ему почти удалось.
После его необычного рассказа, объясняющего странные явления последних дней, мнения капралов разделились: одни хотели его тут же пристрелить, другие решили пойти на могилу Савановича и посмотреть на тело, а уже потом уничтожить Бояна, осмелившегося насмеяться над смертью прославленного командира Марко.
Подойдя к могиле, они увидели, что земля на ней совершенно свежая и переворошенная, как будто ее совсем недавно раскопали. Гайдуки приказали солдатам вновь раскопать могилу и с нескрываемым удивлением обнаружили, что тело Савановича и в самом деле пропало. Удивление быстро сменилось гневом.
Бояна тут же, с раздраженными криками, расстреляли, а тело бросили в эту же могилу. Ее наспех засыпали на глазах у изумленных партизан. Затем капралы плюнули на могильный холмик, теперь уже Бояна, и на скорую руку решили снова созвать коло, чтобы выбрать на нем великого командира, равного доблестью и отвагой самому Марко Савановичу. А разобраться с загадочными смертями капралов и пропажей тела их предводителя решили потом.
Каждый из четырех капралов-гайдуков хотел быть первым, и никто не желал подчиняться другому. И у каждого из них было много сторонников в отряде. В воздухе сгущалось напряжение. Коло собралось на следующий день у большого дуба. Партизаны стекались туда безо всякого огнестрельного оружия, чтобы предотвратить кровопролитие, правда, никто не сможет заставить гайдука расстаться с ножом. Чтобы не затягивать выбор командира, партизанам сразу же сообщили о главной цели: необходимо избрать нового военачальника для того, чтобы наказать виновных и восстановить порядок и справедливость. Солдаты стали выкрикивать фамилии своих кандидатов, но всем было ясно, что достичь единства в этом вопросе будет очень сложно. Начались споры и небольшие потасовки, пока в тумане гула и споров не раздался мощный крик, который, как тогда всем показалось, потряс основы вселенной:
– Саванович!!!
От этого крика время словно остановилось. Всякие споры утихли, мускулистые усатые капралы прекратили битву за власть и присмирели. Само звучание этой фамилии звучало магически, это имя вгоняло людей в замогильный холод тартара. В ущелье воцарилась тишина как в средневековом монастыре. Все осторожно посмотрели в центр толпы, откуда раздался этот крик. И вот из самой людской гущи, как из лесной чащобы, вышел дикий зверь Марко. Все буквально онемели от изумления и ужаса. Марко был бледен, словно смерть, его глаза искрились от ненависти, казалось, что она жжет его изнутри, как языки неугасаемого адского пламени. Его волосы были всклокоченными, в кудрях застряли маленькие комья земли. Но, несмотря на грязь и кровь на лице, руках и одежде, весь его вид был грозным и даже величественным.