— А, к примеру, Кащея Бессмертного им можно завалить? — вдруг оживился Мстислав и Виста просияла.
Все-таки она смогла заинтересовать его! И правда, лучшее средство привлечь внимание мужчины — это завести разговор об оружии. Вот только ответа на его вопрос она не знала. Впрочем, сейчас это было не главное. Главное ответить хоть как-нибудь, хоть что-нибудь, лишь бы проломить, наконец, эту стену отчуждения между ними.
Они мчались, не жалея коней, нигде не останавливаясь, пересаживаясь на заводных прямо на скаку, как заправские степняки. Ураганом проносились через веси и села, стаптывая на дороге всех, кто не успевал вовремя убраться с дороги. Начиная от кур и гусей и заканчивая замешкавшимися смердами. Проклятия и ругань, а нередко и камни неслись им вслед, а один раз Мстислав с удивлением почувствовал, как что-то больно клюнуло его в спину. Сунув туда руку он с удивлением вытащил застрявшую в кольчуге стрелу. Хорошую каленую стрелу, с острым, бронебойным наконечником. От опасной раны витязя спасла лишь их безумная скачка. Стрела ударила на излете и только слегка поцарапала кожу. Возмущенный такой наглостью витязь едва удержался от того, чтобы не развернуться и не проучить зарвавшихся селян. Впрочем, такая возможность ему представилась очень скоро.
Дорога заметалась между холмами, и вскоре из-за очередного поворота донесся тревожный гул людской толпы. Что-то знакомое послышалось в этом гуле, что-то такое до боли родное и близкое, отчего сердце витязя зашлось в сладкой истоме, а мышцы всего тела заныли, предчувствуя нечто приятное. И прежде, чем кони вынесли их за поворот, Мстислав успел понять, что вдруг пробудилось в нем — это было предчувствие боя, жаркого и страстно желанного боя. Вот только странное отсутствие характерного железного лязга немного смущало…
Когда же их глазам предстала бушующая орава смердов, напрочь перекрывшая дорогу, его разочарованию не было предела. Четыре или пять десятков мужиков бодро и с видимым удовольствием метелили друг дружку. То и дело над толпой взлетали крепкие кулаки, чтобы затем со смачным хрустом врезаться в чье-либо перекошенное яростью лицо. Но это мало кого останавливало. Люди рычали, как дикие звери, отплевывали кровь и разбитые зубы, и с удвоенной яростью бросались в драку. Иногда из толпы выбрасывали кого-либо наружу. Человек падал, оттирал окровавленное лицо рукавом рубахи, а затем с ругательствами рвался обратно.
— Ох и любят кулаки наши дураки! — Мстислав зло сплюнул.
Его взгляд с надеждой скользнул по склонам крутых холмов, подпиравших дорогу с двух сторон и разочарованно вернулся назад. В объезд, пожалуй, будет далековато… Витязь стал медленно наливаться гневом.
— Что это? — глаза девушки, разглядывавшей во все глаза драку, медленно выползали на лоб.
— Как что, не видишь разве? Кулачный бой, как его смерды называют. Хотя, какой это бой, — Мстислав скривил презрительно губы.
— Ты не любишь кулачный бой? — удивилась Виста. — Ведь ты же воин!
— Кулак — оружие смерда! — надменно уронил он, а затем поучительным тоном добавил. — Оружие воина — благородный меч! Только последний дурень будет бросаться на закованного в железо воина с голыми руками.
— Но как же быть если твое оружие сломано или у тебя выбили его из рук?
— Ты пойми, Виста, простую вещь, — стал объяснять Мстислав, удивляясь своему терпению. — Хороший воин даже умирает с оружием в руках! А если ты теряешь его, или ломаешь, это значит, ты плохой воин. Ты не умеешь владеть им, и поэтому ты обречен. Конечно, можно попытаться отобрать его у врага… Хотя если тебе противостоит опытный воин, это бесполезно, и тебе останется лишь погибнуть, как и подобает воину — в бою!.. Но никто не будет бросать меч, чтобы сойтись грудь в грудь с никчемным воином, не умеющим владеть оружием!.. Поэтому этот кулачный бой — так, забава для смердов, баловство! Отдыхают они так, в общем…
— Отдыхают? — поразилась Виста, наблюдая, как мелькают в толпе огромные с голову младенца кулаки. — А я подумала, убивают кого…
— Как же, убивают, — насмешливо сказал витязь. — Морды опухнут, зубы повыбивают, да к вечеру разойдутся…
— К вечеру?
Девушка окинула взглядом крепкие, кряжистые фигуры мужиков. Да, пожалуй, такие бугаи еще долго могут охаживать друг друга.
— А если попробовать прямо через них?
— Не стоит. Один бы я проехал. Но вот с вами…
— С кем это с нами? — удивилась девушка.
— С тобой да лошадьми. Еще изувечат вас сгоряча. А лошадей жалко, им-то за что страдать? — рассудил Мстислав.
Из толпы вылетел и врезался в лошадь Мстислава низкорослый мужичонка, растрепанный, красный, как рак, с ошалелыми глазами. Узрев пред собой лошадиную морду он, не долго думая, шарахнул по ней кулаком со всей дури. Дури в нем было много и бедное животное, возмущенное таким обращением, негодующе всхрапнуло, попыталось отодвинуться от сумасшедшего, но Мстислав стиснул его ребра стальными тисками колен, удержал на месте. Налитые кровью глаза мужика переместились, наконец, на всадника, но выразить свои чувства мужик не успел, потому что витязь с огромным удовольствием впечатал ему в лоб каблук сапога.
— В следующий раз — убью! — пообещал Мстислав, глядя, как мужик копошится в пыли, пытаясь подняться.
Тот кое-как взгромоздился на дрожащие ноги, зыркнул исподлобья на витязя и неожиданно взвизгнул тонким голосом.
— Убивают! Люди! Спасайте! Наших бьют!
Толпа задвигалась, перестраиваясь, прекращая драку, а затем из ее недр выступил вперед огромный детина. На голову возвышаясь над остальными, распираемый мышцами так, что рубаха на нем уже полопалась во многих местах, он выглядел настоящим гигантом. Даже в латах плечи витязя выглядели заметно уже, чем у него. Виста метнула озабоченный взгляд на Мстислава, но тот по-прежнему кривился в презрительной гримасе, а заметив ее тревогу, ободряюще подмигнул.
— Нам повезло. Скоро дальше поедем, — прошептал он.
— Шумило, глянь-ка на этого, — пожаловался мужичонка гиганту. — Я тут стою себе тихо-мирно, никого не трогаю, а этот как налетит! Мало что чуть не задавил своей зверюгой, что почему-то на лошадь похожа, так он еще в лобешник мне так закатал, едва башку не сорвало!
Гигант придвинулся к витязю и тот с неприятным холодком отметил, что их глаза на одном уровне. А ведь Мстислав был верхом!
— Ты чо это? — внушительно пробасил гигант, изо всех сил стараясь придать своему лицу грозное выражение. — Пошто Киселя обидел?
— Да кулаки у него видать чешутся, — вставил мужичонка. — Эй, вояка, почеши-ка ты свои кулачки вот об него, — он указал на Шумило, — али забоишься?
Толпа быстро расступалась, расчищая место, неодобрительно поглядывая в сторону заезжих. Похоже, никто не сомневался в предстоящей драке.
— Не много ли смерду чести будет? — усмехнулся Мстислав.
Люди возмущенно загалдели, послышалась ругань в адрес трусливого воина, а заодно и в адрес всей трусливой княжьей дружины. Проняло и Шумилу, его лицо, наконец, стало по-настоящему злое.
— Ты не бойся-то замараться, — посоветовал витязю словоохотливый Кисель. — Шумило у нас, считай, уже княжий воин… Не сегодня, так завтра уедет в Киев, а с его-то силушкой князья да бояре на части изорвут, да по своим дружинам и растащат!
— Изорвать-то могут, — согласился витязь. — Но разве что на портянки!
— Так ты будешь драться али как? — проревел угрожающе Шумило, сжимая свои пудовые кулаки.
— Смотри, паря, — добавил Кисель. — Не захочешь мараться, так мы люди не гордые, можем и сами замарать!
Мстислав прыгнул с лошади, медленно, вразвалку подошел к детинушке, смерил его пренебрежительным взглядом.
— Драться, парень, я с тобой не буду, а вот дурня поучить — это я завсегда!
Кулак гиганта взвился в воздух, но Мстислав быстро шагнул к нему вплотную и резко, без замаха, ударил его в лицо раскрытой ладонью. Шумило содрогнулся всем телом, однако устоял, встряхнул головой, попробовал снова ударить витязя, но тот опять увернулся и опять ударил ладонью. Из носа смерда показалась кровь, глаза мигом увлажнились, он отступил, взревел дурным голосом. Ничего не видя из-за хлынувших ручьем слез, замахал вслепую кулаками, и Мстислав вновь без труда увернулся, ударил еще раз. Парень, наконец, пошатнулся и медленно осел в дорожную пыль.