— А может мне подтянуть тебя еще? — задумался витязь. — Сдается мне, у тебя слишком маленький рост!
— Хорошо! — вскричал ведьмак. — Я сделаю это и так! Я всегда неплохо относился к тебе, витязь!
Ведьмак забормотал что-то под нос. В пыточной поднялся сильный ветер, погасил несколько светильников, погрузив подземелье в полумрак, а затем сложился в гигантскую воронку, разверзнувшуюся перед витязем.
— Прыгай и побыстрее, пока нас всех не засосало! — заорал ведьмак, перекрывая нарастающий свист ветра.
Мстислав нашел глазами котенка, мирно умывавшегося в тени ложа, кивнул ему в сторону ведьмака.
— Кстати, чтобы ты не удрал, пока я буду встречаться с твоим многоногим приятелем, тебя постережет мой маленький дружок, — усмехнулся витязь.
Котенок немедленно запрыгнул на ведьмака, и тот страшно завизжал.
— Что это за тварь? Кого ты притащил сюда, дурень! — глаза ведьмака скользнули по зверю и округлились. — Он же сожрет нас всех и не подавится!
Но витязь уже не слышал его, он решительно шагнул в воронку. Вихрь с жадным чавканьем сглотнул человека, завертел в бешеной круговерти. Словно в огромной мясорубке его тщательно прокрутили, вывернув наизнанку, пропустили сквозь мелкое сито, и выплюнули наружу, в белесый туман.
В первый момент он даже решил, что ведьмак обманул и переслал его не туда. И лишь когда перестала кружиться голова, когда в глазах прояснилось, он понял, что попал в нужное место. Мир вокруг был соткан из паучьих тенет. Они были всюду и всем, сплетаясь в стены огромного лабиринта. Мириады паучьих сетей тысячелетиями склеивались меж собой, образуя плотные слои паутины, мягкие и упругие.
Мир был молчалив и неподвижен. Витязь потоптался немного на месте, прикидывая куда идти. От того места, где он стоял, во все стороны расходились сразу несколько коридоров, но и дальше, насколько он мог увидеть, они ветвились и ветвились. А еще его смущал сам лабиринт. Если эти проходы не заросли сплошной паутиной, значит, кому-то это нужно, кто-то здесь ходит. И судя по размерам проходов этот кто-то отличался громадным ростом. Впрочем, владыка пауков и не мог быть задохликом, на то он и владыка. Представив себе этого гигантского паука, витязь невольно поежился, потянулся к мечу, а коснувшись, сразу почувствовал, как разжимаются когти страха. Лунный меч буквально источал силу, наполнявшую витязя спокойствием и уверенностью.
И только затем Мстислав отчетливо вспомнил, что он шагнул в вихревой портал безоружный! Одетый лишь в княжеское платье, снятое с ведьмака. Но сейчас его надежно укрывал полный доспех, а за спиной грозно вздымался Лунный меч. А еще он ощутил висевший сзади щит, хотя он отлично знал, что въехал в город без него! Однако ломать голову над этим и, тем более, огорчаться не стоило. Вот если бы оружие пропало разом…
В поисках владыки витязь долго бродил, сворачивая из одного прохода в другой, пока это ему не надоело, и он не присел на какое-то возвышение, похожее на бревно, обтянутое толстым коконом паутины. Вполне возможно, что ходить здесь можно было целую вечность, но так никого и не встретить. Не говоря уж о владыке, который по определению не должен шляться где попало. Но если уж нельзя найти врага, надо бы сделать так, чтобы враг сам нашел его. Вот только как выманить его из логова, чем привлечь внимание?
Неизвестно, сколько времени он бы провел в размышлениях, если бы его взгляд не привлекло вплетенное в стену утолщение, такое же, как то, на котором он сидел. Оглядевшись, он вдруг заметил, что подобные утолщения разбросаны повсюду — в стенах, в полу, в потолке… После усиленных раздумий голова слегка побаливала, и он с радостью отвлекся на изучение этого странного кокона. Витязь потыкал его пальцем, но тот лишь упруго спружинил, и тогда он вынул из-за голенища нож. Стальное лезвие без труда рассекло толстый слой паутины, витязь отодрал лоскут и с удивлением наткнулся на человеческие глаза, полные невыразимой муки.
Мстислав принялся лихорадочно сдирать с человека паутину слой за слоем. Однако это оказалось не так-то просто. Паутина буквально вросла в человеческое тело и вырвав пару кусков прямо с кожей и кровью, Мстислав оставил свои попытки. Присмотревшись, он увидел, что паутина в местах соединения с телом была кровавого цвета, и он вдруг с ужасом понял, что паутина выкачивала из человека кровь! Пораженный увиденным, витязь попробовал поймать взгляд человека, но не смог. Глаза несчастного были пусты. Лишь боль и страдание, и ничего более — ни надежды на спасение, ни просьбы о помощи. Человек, похоже, вообще не заметил витязя.
— Не знаю, поможет тебе это или нет, — пробормотал витязь, перехватывая поудобнее нож. — Но я не позволю, чтоб над людьми издевалось какое-то насекомое!
Лезвие вошло точно в сердце. Глаза человека расширились, а затем его облик поплыл, растворяясь в воздухе, но прежде, чем окончательно исчезнуть, Мстиславу показалось, что он увидел облегчение на его лице. Во всяком случае витязю хотелось так думать. Он поднялся с колен, поискал глазами другой кокон, но не обнаружил не только его, но и самой стены! Как, впрочем, и всего остального. Паучий лабиринт исчез, распахнув перед витязем просторы огромной безбрежной равнины. Слой паутины под ногами источал слабый свет, и можно было разглядеть, что он расстилается на десятки верст вокруг, уходя в непроглядную черноту.
Почувствовав легкое покачивание под ногами, Мстислав резко развернулся и увидел огромного паука, спешившего к нему изо всех сил. Его ноги мелькали, сливаясь в одно смазанное пятно, паук быстро приближался, непрерывно вырастая в размерах, пока, наконец, не загородил собой полмира.
Одна из лап тотчас метнулась вперед, намереваясь разом покончить с назойливым человеком, но витязь успел увернуться. А следующий удар он уже встретил достойным ударом меча, так что отрубленный кончик лапы бревном рухнул возле витязя. Паутина под ногами сильно закачалась, но витязь устоял, и даже смог отпрыгнуть, уйдя от нового удара. Он вскинул меч, готовый поотрубать хоть все конечности этому пауку, но тот больше не атаковал. Он просто стоял, горой нависая над человеком, а его восемь глаз тупо таращились вниз.
— Ну, что? Ножка, небось, бо-бо? — засмеялся витязь, довольный своей хоть и скромной, но все-таки победой.
А затем на витязя обрушились паучьи сети. Белые нити били со всех сторон, они падали сверху, снизу, с боков, витязь заметался, завертелся, торопливо обрубая нити. Но их было слишком много, чтобы уследить и поспеть за всеми. Сети падали, прилипали намертво, затягивали, сковывая конечности, стесняя движение. Когда они плотно спеленали ноги, он еще какое-то время продолжал отчаянно сражаться, отказываясь верить, что может проиграть этот бой. Но когда нити обмотались вокруг рук, Мстиславу оставалось только взвыть от ярости.
Сети натянулись, волоча человека вверх, прямо в разверстую пасть чудовища. Быстро-быстро сучили паучьи ногощупальца, перебирая нити, но все-таки подъем проходил довольно медленно, так что Мстислав мог в подробностях разглядеть раздвинувшиеся жвала, похожие на те, что он видел у ведьмака, но гораздо крупнее.
Сказать, что его накрыла волна гнева, это ничего не сказать. Там смешалось много всего. Ненависть ко всему паучьему племени, вызывавшего у него неприязнь и брезгливость, и потому всегда нещадно давимого им, даже вопреки уверениям волхвов об их необычайной полезности. Обида, что не удалось спасти от ужасных мук любимую девушку — о себе он сейчас не думал. Жалость, что не удалось прикончить зловредного ведьмака, виновника всех его неприятностей… Да, много еще чего взбурлило в его душе, наполнив витязя боевым безумием. Будь у него в руках щит, он уже давно бы его грыз, истекая слюной. Но щит бесполезно болтался сзади, а спереди надвигалась паучья пасть.
Мышцы взбугрились от страшного напряжения, лицо Мстислава налилось кровью, и верхняя часть кокона не выдержала напора, лопнула, разом освободив руки. Но осталась нижняя половинка, и паук продолжал тащить к себе человека. Черная пасть быстро надвинулась, так что времени не оставалось даже для замаха, и тогда Мстислав просто метнул меч вперед, как копье, и едва успел упереться в жвала, не дав им сомкнуться на себе.