— Я тебе шею сверну, Двейн, — тихо проговорил он,
Двейн посмотрел ему в глаза и увидел в них смерть. Он мысленно содрогнулся.
Да и какая разница?
— Давай перо, — бросил он.
Андриас глубоко вздохнул. Видно было, как он расслабляется, как сдерживаемая злоба оставляет его, как вновь становится бесстрастным лицо. Он молча подал Двейну бумагу и перо и смотрел, как тот выводит на листке свое имя.
— Так-то оно лучше, — сказал Андриас и задумчиво помолчал. — Но еще лучше было бы, если б ты не мурыжил меня так долго. Я не прощаю этого своим партнерам.
— Деньги, — сказал Питер. Коль уж он начал играть свою роль, притворяясь, будто знает, что делает, надо играть до конца. — Когда я их получу?
Андриас взял бумагу и внимательно изучил подпись. Он с задумчивым видом сложил ее, запихнул в карман и ответил:
— Условия, разумеется, должны быть пересмотрены. Я предлагал сто десять тысяч земных долларов и заплатил бы, но ты рассердил меня. Придется теперь тебе платить за это.
— Я уже заплатил, — сказал Двейн. — Довольно я из-за тебя натерпелся. Выдай мне все, что задолжал, если хочешь и дальше получать товар.
Это был выстрел наугад, и он не достиг цели.
Андриас вытаращил глаза.
— Ты меня удивляешь, Двейн, — сказал он, потом поднялся, обошел стол и остановился напротив Питера. — Я уже начинаю думать, что ты и взаправду, лишился памяти. Иначе ты, разумеется, знал бы, что больше мне ружей не надо. С теми, которые у меня есть, я просто возьму все, что пожелаю!
— Значит, ты готов… — начал было Двейн. Он умолк, пытаясь осознать услышанное, но тут не требовалось никаких раздумий. Его руки, сцепленные за спиной, уже напряглись и сжались в кулаки, уже напружинились мышцы ног. — Ты готов, — повторил он. — Ты вооружил здешних ссыльных, самые грязные отбросы девяти планет. Ты хочешь предать Лигу, наделившую тебя властью на Каллисто… Что ж, это все меняет. Такого я не допущу!
Он бросился на Андриаса, пытаясь ухватить того за горло. Смуглый пошатнулся и, спотыкаясь, отступил назад, но его руки уже тянулись к двум висевшим на поясе тепловым пистолетам.
Двейн заметил опасность и среагировал мгновенно: его ступня охватила голень Андриаса, пальцы еще крепче впились в горло, и он ринулся вперед, ударив Андриаса головой в лицо. Он почувствовал, как подаются плоть и хрящи, как ломается нос противника. Голова закружилась: удар оживил мучительную боль.
Андриас упал, и Двейн рухнул на него. Смуглый уже потерял сознание, его голова с громким леденящим кровь шлепком ударилась о покрытый ковром пол.
Двейн завладел тепловыми пистолетами, поднялся и уставился на поверженного.
“Говорят, что точно так же я убил Стивенса, — подумал он. — Похоже, вхожу во вкус”.
Но Андриас не умер, хоть и лишился чувств. Он лежал, холодный как пустота за орбитой Плутона, но живой. Толстый ковер спас его череп.
Двейн перешагнул через бесчувственное тело и оглядел комнату. Она была обставлена строго, почти скудно. Два стула перед пустым, витиевато украшенным столом Андриаса и роскошное кресло за ним. Рядом — шнур звонка с кисточкой на конце. Ковровая дорожка. Вот и все убранство.
Питер понял, что так просто отсюда не выбраться.
Двейн методично обшарил ящики стола. Бумаги, целый арсенал пистолетов, кипа денег в валюте Каллисто, зловеще-черные записные книжки, страницы которых испещрены загадочными цифрами. Холодный безликий стол без милых сердцу безделушек, какие обычно собирают люди. И, разумеется, тут не было ничего, что помогло бы Питеру выбраться из этого очень похожего на крепость здания.
Он побросал вещи обратно в ящики, перевернул Андриаса и обыскал его карманы. Опять деньги — должно быть, этот человек все время имел под рукой целое состояние — и несколько пустячных бумаг. Двейн взял подписанную им доверенность и разорвал на клочки. Впрочем, это был всего лишь красивый жест: когда Андриас придет в себя (если Двейн не выберется отсюда и не попробует что-то предпринять), отсутствие письменного разрешения на смертоносный груз корабля уже не остановит его.
Когда Андриас придет в себя…
В сознании забрезжила какая-то мысль. Двейн взглянул на лежавшего без чувств Андриаса, и она тут же потухла. Он решил было погнать смуглого перед собой, держа на мушке, как обычно делают беглые заключенные. Но потасовки, вопреки тому, что пишут в книгах, оставляют следы на лицах проигравших.
На шее Андриаса виднелись сине-багровые отметины от пальцев Двейна, из ноздрей текли две темно-алые струйки, а тонкий нос после удара торчал куда-то вбок.